Наутро городской голова явился на доклад к губернатору. И тут адъютант ввел в кабинет окровавленного человека, который, указывая на городского голову, повторял, что его начальник, директор почтового ведомства, и этот вот господин застрелили его самого, второго ямщика и четверых почтарей, а почту похитили. Раненый первой пулей, он упал, а один из господ подошел к нему, пнул ногой и приставил к его виску револьвер, намереваясь добить, но барабан был уже пуст. Тогда второй, уже верхом на лошади, крикнул: «Да он и так мертвехонек, не задерживайся без нужды!» Ямщик ни на миг не терял сознания, только не шевелился, все видел и готов поклясться, что напали на почту его начальник и городской голова. Когда они ускакали, он кое-как поднялся, выпряг пристяжку и тою же короткой дорогой погнал через тайгу. Добравшись до дома губернатора, он рухнул без сил и был поднят охранниками; их-то он и упросил немедля отвести его к губернатору.
Выслушав этот рассказ, губернатор задержал Алексеева в своем кабинете, адъютанта же немедля послал к почтовому директору и велел доставить оного к себе по срочному делу. Адъютант застал почтового директора крепко спящим, но вскоре прибыл вместе с ним к губернатору.
Сначала друзья все отрицали, утверждая, что ямщик обознался, ведь у них обоих есть алиби. Во время нападения они-де сидели в клубе и в два часа ночи отправились оттуда по домам. Но ямщик стоял на своем: он, мол, узнал и знаменитых рысаков, на которых скакали господа. Тогда коней тоже осмотрели и выяснили, что на них, вне всякого сомнения, недавно ездили и едва не загнали, — оба коня были еще совершенно мокрые и грязные.
Однако седельные сумки, куда грабители, по словам ямщика, спрятали золото, бесследно исчезли. Лишь позднее, при домашнем обыске, сумки были найдены, вместе с еще не вскрытыми почтовыми пакетами. Отпираться дальше не имело смысла.
Преступников приговорили к смертной казни и публично повесили — одного перед городской управой, другого перед главным почтамтом.
Эту историю, которая в ту пору была у всех на устах, нам, причем с яркими подробностями, поведал сам подстреленный ямщик, когда вез барона Корфа и меня в инспекционную поездку.
Бродяге, пробиравшемуся в одиночку по глухой тайге, грозили и другие опасности, поэтому он остерегался разводить костры и оставлять какие-либо следы, а зачастую был вынужден делать крюк в сотни верст, чтобы добраться до большого тракта, где мог чувствовать себя более-менее в безопасности. Если в тайге его заставали пурга и сильный мороз, который поздней осенью в Сибири начинается внезапно и держится помногу дней, он был обречен. Но, коли он все-таки невредимым добирался до какого-нибудь села или до города, там непременно находились люди, которые скупали у него краденое золото, конечно, по очень заниженной цене. За этими скупщиками гонялась полиция, так как треть изъятого золота причиталась ей в качестве премии. В безопасности золото было, только когда благополучно оказывалось на границе и перекочевывало в карман скупщика-китайца.
