— И что же она сказала, эта твоя знакомая?
— Что в хорошем романе всегда должны быть скучные места, которые можно не читая пролистнуть. Но они обязательно должны быть. Для солидности. В этом — суть произведения.
— Надо же, какие премудрости!
— А то!
Ее снисхождение ужасно его заводило, к тому же ему чисто по-мужски хотелось во что бы то ни стало одержать победу в этом споре, оставить последнее слово за собой.
— Кстати, насчет того, что женщинам не нравятся кровавые сцены, — нашелся он. — Я могу тебе привести пример… Как-то ходил смотреть бокс, и ты просто себе не представляешь, как там, на зрительских рядах, бесновались женщины. Просто стая разъяренных макак! Уж извини за такое нелестное сравнение. А римские матроны? Знаешь, как они любили смотреть гладиаторские бои!
— Ага, они еще и самих гладиаторов любили — будь здоров. Петь, послушай меня, старую мудрую еврейку, напиши нормальную лав-стори на исторической почве, как «Унесенные ветром». Бабы зачитываться будут, ей-богу! А я тебе со стилистикой помогу. Ну, Пе-е-еть…
— Ладно, коварная. Твоя взяла. Тем более что мои познания в истории сейчас хуже, чем у любого школьника. Так о чем прикажете писать, госпожа муза?
Людмила сделала вид, что на секунду задумалась, но Петр не сомневался: у нее уже есть готовый «бизнес-план». То есть фабула — кажется, это так называют?
— Давай напишем о фаворитке Людовика XIV, Луизе де Лавальер, герцогине Вожур.
Петр даже не стал задумываться: имя какой-то французской герцогини, королевской любовницы, ему ни о чем не говорило.
— Хорошая девочка Лида… И чем же она хороша?
— Это был удивительный роман. Луиза не блистала красотой, у нее даже был дефект, за что при дворе ее называли Хромоножка из Тура.
— Серьезно?
— Кто из нас историк?
Петр сконфузился:
— Извини, продолжай…
— Но что-то в ней было, от чего молодой король влюбился в нее, как мальчишка. Их связь продолжалась десять лет, а потом Людовик предпочел ей Франсуазу Монтеспан. И Луиза, не ропща и не интригуя против соперницы, смирилась и… ушла в монастырь. Такая вот история. Немного грустная, но красивая.
— Да-а-а, — задумчиво протянул Петр. — В этом что-то есть.
У Людмилы радостно загорелись глаза.
— Ты тоже так думаешь? Петь, тогда напиши об этом! Правда, будет клево!
— Ладно, только с одним условием…
— Каким условием? — Она насторожилась.
— Ты будешь моим соавтором, — торжественно объявил он.
Ее энтузиазм сразу куда-то подевался.
— Петь, ну что ты придумываешь…
