Лариса давно догадывалась, что в роду у Инессы Давыдовны были нацистские преступники, а то, может, и вовсе — отцы-инквизиторы. Во всяком случае, «тянуть жилы» у нее получалось отменно.
— Инесса Давыдовна, вы, наверное, хотите моей смерти, — простонала Лариса, прикуривая вторую сигарету.
— Да нет же! Я просто не знаю, как тебе сказать, — настолько все это ужасно!
Лариса прищурилась, выпустив дым в сторону. Нет, инквизиторы и нацисты тут совершенно ни при чем. Просто она имеет дело с обычным вампиризмом, о котором ей рассказывала ее психологичка на одном из сеансов, и одновременно научила, как от них, от этих домашних вурдалаков, защищаться. Лариса скрестила руки на груди, ноги — под столом и с лучезарной улыбкой посмотрела на Инессу, одновременно в мыслях пожелав ей всяческих благ.
Инесса на какой-то миг вроде бы смутилась. Вид у нее стал рассеянным, она словно забыла, о чем шла речь. Она нервно закурила и вдруг, как бы невзначай вспомнив, сразу, без околичностей, выпалила:
— Лара, у Пети побочный ребенок! — И дрожащими губами, так, словно собиралась заплакать, прильнула к краю фарфоровой чашки из английского сервиза, сделав символический глоток.
Лариса едва не лишилась дара речи. Она машинально подалась вперед:
— Что-о???
— Да, дорогая.
— Этого не может быть!
— Петя сам мне сказал.
Лариса откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. По щекам потекли слезы, она вытерла их, всхлипывая:
— Боже мой… какая сволочь… Господи… значит, он уже давно… давно мне изменял… а я… я ничего не знала… Ребенок… ну конечно… эта гадина привязала его ребенком… Как я сразу не догадалась?.. Дура… ду-у-ура…
Инесса, пересев к ней поближе, ласково обняла плачущую сноху.
— Дорогая, ты абсолютно верно говоришь: она привязала его ребенком. Это, безусловно, низкая женщина…
— Она молодая… а я… а я — стару-у-уха, — рыдала Лариса.
— Милая, ну не надо так. Если ты — старуха, то я тогда кто же? — попыталась пошутить Инесса Давыдовна. — Ну, перестань, перестань… надо подумать, как вернуть нашего блудного мужчину в лоно семьи.
— Какого еще блудного мужчину? — прозвучал в гостиной мужской голос.
Лариса открыла глаза и увидела своего сына Артема, только что вошедшего и случайно услышавшего обрывок этого разговора. Нахмурясь, молодой человек подошел к матери.
— Мам, что происходит? Почему ты ревешь? — с тревогой в голосе спросил он.
— А где, интересно, слова приветствия? — сделала ему замечание Инесса Давыдовна.
— Привет, ба… — походя бросил Артем.
