Таш шмыгнула носом:
— Им тяжело вспоминать. Я не хочу причинять им боль.
Вот оно что.
Таш хотела оградить их от страданий. Брент повел плечом:
— А вдруг им, наоборот, станет легче?
Затем, чувствуя, что контакт с Таш установлен, он решил надавить еще немного:
— Слушай, Грейс ведь просто пытается защитить тебя, понимаешь? Она беспокоится о тебе, Таш.
Девочка отвела взгляд и начала внимательно изучать вывязанные крючком воздушные петли пледа, продевая в них пальцы.
— Таш?
— Да знаю я. Просто иногда я так… злюсь. Это все очень… несправедливо, понимаешь? — Она просунула все пальцы в ажурный плед и не стала дожидаться ответа Брента. — Она постоянно пытается разговаривать со мной о родителях, хочет заставить меня вспоминать о них. Думает, что мне это полезно. А я не знаю, что сказать ей…
— А ты говорила ей об этом?
Таш помедлила с ответом.
— Она не будет меня слушать.
Брент очень сильно в этом сомневался. Как и в том, что Таш открыла ему истинную причину своей неприязни к Грейс, поскольку девочка по-прежнему не смотрела ему глаза.
Он решил, что для одного вечера, пожалуй, достаточно.
И Таш определенно была того же мнения. Она резко поднялась, сбросив плед на пол:
— Я пойду в дом.
Брент тоже встал:
— Ладно. Приятно было поболтать с тобой.
Таш сдержанно кивнула ему и направилась к двери. Но в последний момент смущенно обернулась:
— Спасибо, что рассказал про них.
Брент склонил голову набок:
— Не за что.
И Таш спустилась по лестнице.
Грейс сидела на качелях, не шевелясь, скрытая тенью домика на дереве, и племянница не заметила ее. По ее щеке медленно скатилась слеза. Задняя дверь открылась, и в прямоугольнике света вырисовался силуэт Таш.
Желтое сияние придало ее чертам некоторую мягкость, хотя сама Таш ни при каких условиях не хотела бы показаться мягкой. Ее страдание никуда не делось — оно выделялось острым барельефом, но луч света уловил также и нежность, невинность, которые, казалось, были утеряны навсегда.
Грейс отдала бы все на свете за то, чтобы вернуть их.
Брент прислонился спиной к стене домика и медленно сполз по ней вниз, положив руки на бедра. Он надеялся, что не наговорил лишнего и не надавил слишком сильно. Они с Таш во многом были похожи. Он знал, что такое расти без родителей.
По лестнице кто-то поднимался, и Брент повернул голову — именно в этот момент в дверном проеме показалась голова Грейс. Их глаза встретились.
— Ты все слышала?
Грейс замерла там, где стояла, и кивнула. Она слышала каждое слово. И каждое из них оставляло на ее сердце насечки, словно сделанные острым хирургическим скальпелем.
