Пройдя какие-то кусты, мы вышли на новую поляну и остановились.
– Да в этом мире заячьи уши торчат из каждой крыши! – озвучил я, как мне показалось, общее изумление.
Однако наша «Алиса» была в курсе дела, так как заявила:
– Точно, дом Мартовского зайца! У него еще крыша должна быть покрыта заячьей шкурой.
Заячьей или не заячьей, но действительно, при ближнем рассмотрении оказалось, что скат крыши лоснился на солнце шерстью. Но это уже не занимало нашего внимания, так как перед нами предстало весьма странное застолье на открытом воздухе.
– Сто лет прошло, а здесь все по-прежнему! – восхищенно воскликнула Мышуня.
Я, признаться, как-то пропустил в школе это произведение и ничего странного в большущем столе, буквально заваленном белой фарфоровой посудой для чаепития, не нашел. Гораздо интереснее были сами столующиеся: здоровенный толстозадый зайчище и странное животное, дрыхнущее прямо среди чашек с чаем.
Алиса-Мышуня подскочила к столу и сразу плюхнулась на свободный стул. Гарольд решил не быть таким бесцеремонным и спросил:
– Можно нам присесть?
– Не спрашивай! – сказала наша Алиса.
– Нельзя! – одновременно ответил заяц.
– Садитесь! – прошипела на нас егоза и спросила Мартовского зайца: – А где Шляпа?
Не успел я спросить, откуда у зайца шляпа, как тот ответил:
– У Шляпы жидкий стул. Он под столом.
Алиса наклонилась и спросила там у кого-то:
– Тебе плохо?
– Нет, мне хорошо. Стулу плохо! – начало жаловаться из-под стола. – Я сидел, сидел, чай себе пил, а он взял и стал таять. Я ж не специально на него чай пролил… Теперь вот думаю: если я снова пересяду, следующий стул тоже растворится?
– Нет, сиди пока под столом, а то у нас так стулья закончатся, – посоветовал заяц и смачно прихлебнул чай из своей чашки.
– Можно и мне чаю? – осторожно начал я, но Алиса тут же цыкнула на меня:
– Я сказала: не спрашивай… наливай и пей! – И, повернувшись к длинноухому, спросила: – А у вас, уважаемый заяц, чаепитие все еще не закончилось?
– А как оно может закончиться, если на часах… – При этом косой вытащил за цепочку из чашки на столе круглые часы и, открыв крышку, кивнул. – Вот, как встали на пяти часах, так и пьем, а «файв-о-клок» нарушать нельзя!
Я налил что-то из фарфорового чайника в пустую чашку и, отхлебнув вполне настоящего горячего и душистого чаю, попытался осмыслить ситуацию:
– Как же так получается? Они сто лет уже чаевничают, не выходя из-за стола, а чашки все такие же девственно чистые, и чай при этом горячий и свежий…
