Наташа так обрадовалась своей находке, словно помада была невесть каким сокровищем. Подошла к зеркалу и с удовольствием накрасила губы. Весь ее внешний вид вступил в конфронтацию с накрашенным ртом. Она стала выглядеть странно, но не могла лишить себя такой маленькой радости, поэтому гордо сошла по ступенькам вниз.
Возвратившись назад, она поняла, что такое стратегическое место, как библиотека, оставлять без присмотра нельзя — его немедленно оккупируют. В настоящий момент оккупантами были Покровский и его подруга Люда. Они стояли возле журнального столика, тесно обнявшись. Вернее, противная Люда прижималась к его груди и вздрагивала от рыданий. Это вроде как она приехала его утешать!
— Извините, — сказала Наташа и, вместо того чтобы ретироваться, прошла мимо них четким строевым шагом. Пока она шла, волосы Люды, которые Покровский ласково поглаживал, неожиданно рассыпались по плечам. Наташа невольно бросила на нее взгляд, и тут ее точно током ударило!
Она узнала эти волосы. Этот наклон головы.
Люда была той самой блондинкой, фотографии которой висели в мастерской Аркадия Бубрика. В ту же секунду она вспомнила и все остальное. Все, что случилось вчера, вплоть до того момента, как она вернулась домой — тут был полный провал.
У Наташи помутилось в глазах. Неужели Бубрик с Генрихом ловят и едят женщин?! При свете дня это предположение выглядело таким идиотским, что Наташа едва ногами не затопала. И что это на нее, дуру, нашло вчера ночью? Испугалась до тошноты, стащила бутылку, стала пить коньяк литрами… Кошмар какой-то!
Заметив, что Наташа на ходу схватилась за горло, Андрей хмыкнул. Интересно, что это она изображает из себя шокированную старую деву?
В конце концов они с Людой просто стояли, обнявшись. Он повернулся, чтобы проводить ее взглядом — она как раз захлопывала дверь кабинета. На секунду перед ним мелькнуло ее вытянувшееся белое лицо. «Кажется, я здорово задел ее за живое», — подумал он и тут услышал сдавленные рыдания.
— Послушай, Люда, — сказал он, выводя свою спутницу из библиотеки в коридор. Он не хотел, чтобы она слышала, что происходит. — Попроси у Генриха для меня чашку чая. Такой, как я люблю.
Не возражаешь?
Люда не стала спорить. Вместо этого она мягко улыбнулась и сказала:
— Я буду тебя ждать.
Покровский немедленно нырнул обратно и постучал в кабинет.
Рыдания на секунду замерли, потом возобновились, только звучали еще глуше. Вероятно, его непутевая помощница во что-то уткнулась физиономией. Он постучал снова — более требовательно.
