А сверху свисают колготки… Я видела в окно, как они улыбались.
— Колготки?
— Нет, Бубрики. Они сидели вдвоем и брали с этой тарелки мясо… О-о-о!
— Какого черта вас понесло к Бубрику? — снова спросил Андрей, не зная, как реагировать на нее, пьяную. Она была смешная и жалкая одновременно.
— Я хотела защитить вас, — грустно сказала Наташа. — Найти убийцу. Чтобы вас не подозревали. Ведь вы ни в чем не виноваты!
— Но при чем здесь Бубрик? — переспросил Покровский, понимая, что она не должна так открываться перед ним, иначе его с головой захлестнет признательность.
— Думаю, что ни при чем, — сообщила Наташа. — Если бы это он убил вашу бывшую жену, то наверняка затащил бы ее к себе в дом и засунул под кровать. Он всегда так делает!
— Ну вот что, — сказал Покровский и поднялся на ноги'. — Вам надо принять душ…
— Нет! — испугалась Наташа. — Мне надо с вами поговорить о личном. Сядьте!
И она двумя руками толкнула его в грудь. Покровский, не ожидавший ничего подобного, потерял равновесие и свалился на кровать, нелепо взмахнув руками. Наташа вскарабкалась туда вслед за ним, подползла к нему на четвереньках и, дохнув в лицо коньяком, шепотом сообщила:
— Я люблю вас!
И громко рыгнула. Покровский закрыл глаза и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Это не может быть правдой.
— Нет, это правда! — горячо заверила Наташа и прислонилась щекой к его груди. — У вас такие зеленые глаза, что даже смешно. У меня такого цвета была жидкость для полоскания рта.
— Господи, чем я это заслужил? — прокряхтел Покровский, прилагая все силы, чтобы подняться и поднять Наташу вместе с собой.
Она не хотела, чтобы он двигался, и изо всех сил нажимала головой на его солнечное сплетение.
Он сдался и снова упал на подушки.
— Вы лучший, — сообщила Наташа и обняла его двумя руками, как дядюшка Скрудж из диснеевского мультика обнимал свое золото.
— Я сражен в самое сердце, — пробормотал Покровский и решил, что лучше всего дождаться, пока она уснет, и потом оттащить ее на второй этаж.
— Когда я вижу вас… — горячо начала Наташа, щекоча его шею своим «ежиком».
— Ш-ш-ш! — шепнул он. — Давайте просто полежим.
— Обнимите меня! — попросила она.
— Ладно, — согласился Покровский после паузы и попытался сообразить, когда последний раз попадал в столь нелепую ситуацию.
Интересно, она вспомнит наутро, что вытворяла? Несмотря ни на что, ему хотелось, чтобы она помнила. Через минуту раздалось сопение — его мучительница заснула. Покровский осторожно вывернулся из-под нее и, кряхтя, поднял ее на руки.
