Вряд ли этих несчастных людей выпивал вампир, тот пьет только кровь, а в этих телах не было вообще никакой жидкости.
Мертвые теряли свой вес, который имели при жизни, ветер поднимал их и тащил по улице, пока не попадали в ручьи нечистот, которые текли по улицам, где тела снова набирали свой вес, впитывая в себя влагу, как губки привезенные с далекого моря.
Вот тогда впервые заговорили о том, что наш город проклят, и без помощи королевских магов нам не обойтись.
Когда обнаружили первый труп, лежащий в вонючей луже, люди собирались вокруг него до тех пор, охая и ахая, пока не образовалась огромная толпа. Тогда появились стражи. Пять человек в кирасах раздвинули толпу, чтобы дать возможность пройти к телу городскому магу.
Тот долго стоял и смотрел, и его еще совсем молодое лицо бледнело с каждым ударом сердца, пока не сравнялось цветом с трупом, а у которого кожа была совсем белой.
Маг у нас молодой, город его получил из столицы, когда умер старый чародей. Старого волшебника любили все, горожане ходили к нему, чтобы получить любовной травки, увеличивающей мужскую силу, либо получить купить мощный оберег от супружеской неверности. Он никому ни в чем не отказывал, и помогал всем. Не знаю, насколько он был силен в боевой магии, но не думаю, что при старом чародее по улицам стал бы разгуливать оборотень, или вампир.
Может быть так совпало, а может и на самом деле старый чародей был мастером своего дела, но ни одна нечисть к нам не забредала, и горожане даже забыли, что за городскими стенами находится страшный мир, в котором полно всевозможной нечисти.
Даже сейчас, когда прошло уже пять лет со дня смерти мага, люди до сих пор его вспоминали.
Да такого количества смертей не помнил ни один старожил, сама смерть поселилась в нашем городе, и чтобы ее изгнать нужен был кто-то посильнее молоденького парнишки, бледнеющего при виде мертвого тела, тем более, что молодой чародей показал свою полную неспособность справиться с бедой, скользящей среди черных теней под огромным ликом Луны.
Маг еще долго стоял бледной мраморной статуей похожей на те, что стояли в садах богатеев, потом наклонился и поднял тело. Вот тогда все и ахнули.
Это было невероятно страшно вдруг увидеть, как от человека еще вчера полного жизни, осталась только высохшая кожаная оболочка, которая даже вместе с одеждой пропитавшейся вонючей жижей вряд ли весила больше, чем кошель с серебром.
Чародей держал мертвеца двумя пальцами, брезгливо отстранившись, внимательно разглядывая то, что осталось от сапожника, живущего и работающего на соседней улице. Кто-то его уже узнал и рассказывал всем, как шил у него сапоги.
