В комнате F-1, куда меня посадили, я застал четырех человек. Это были Игнаций Клибаньский, Веслава Трояновская, Михалина Копчевская и Антоний Кучмерчик. Их четыре письменных стола стояли парами в центре комнаты, аккуратно заставленной архивными полками и шкафами. Для меня поставили столик вплотную к письменным столам Михалины Копчевской и Антония Кучмерчика. Мой стул стоял у входа в комнату обоих заместителей Заморского. Это было не очень удобно, но я не жаловался.
Работа начиналась в 8.30. В 10.00 был перерыв на второй завтрак. Он должен был продолжаться четверть часа, но обычно затягивался до 30 минут. В это время почти все сотрудники шли в кафе, чтобы перекусить, выпить чаю или кофе. И тогда в кафе начиналась «биржа информации». Туда приходили участники ежедневных собраний, которые утром проводились в польском отделе. В роли председателя чаще всего выступал Новак, иногда Гамарников или Завадский, реже Михаловский, позже, в исключительных случаях, Павел Заремба. Это соответствовало ежедневным коротким совещаниям, какие на наших заводах часто называются оперативками, а в редакциях газет — планерками. На них оценивалась программа предыдущего дня, высказывались предложения по передаче и выслушивались оценки, а также давались руководящие инструкции. Новак или другой ведущий собрания говорил о новых явлениях во внутренней жизни Польши. Позже он определял темы, которые должны быть затронуты в передачах.
Участники этих собраний, придя в кафе, обменивались мнениями об услышанном, делали замечания. Хвалили или осуждали выступления отдельных сотрудников. И наконец, решали, кто идет вверх, а кто упал в глазах шефов польской редакции. На все это четверти часа, конечно, слишком мало, поэтому утренние «посиделки» в кафе несколько затягивались. В редакции радиостанции на это смотрели не очень доброжелательно, но замечания делались только тем, кто уже провинился в чем-то другом. Заморский же своим сотрудникам делал выговоры, а иногда даже приказывал отрабатывать это время, ибо он не был в состоянии отличить дисциплину от муштры, а порядок от мелочности.
Между 12 и 14 часами в кафе подавали обед. После него все приступали к работе, которая заканчивалась в 17.30.
Сначала в мои обязанности входило сортировать вырезки из польской прессы по специальным рубрикам, облегчающим четкую классификацию материала в соответствии с определенными тематическими группами, и затем раскладывать их по папкам. На радиостанции эта операция называлась файлеванием — раскладкой (от английского слова «file»). Сотрудники польской секции, даже те, кто не знал английского, охотно вплетали в свой повседневный язык много английских слов. Некоторые не них со временем «ополячились». Такую судьбу постигло слово «файл», означающее канцелярские документы, скоросшиватель, картотеку или просто дела, а также — в форме глагола — сдавать в архив, подшивать бумаги и т. д.
