Ничто не вечно. Их с Верочкой союз оказался не исключением.
Сгущёнкин развернулся. Ноги подкосились, и он, пошатываясь, без прощаний потопал по лестнице вниз, волоча за собой гитару.
– Никуда не годится, – ворчал он. – А я… я… тьфу ты!
Вольдемар бродил по улицам и бурчал. Он не заметил, как взошло солнце, и как жирные голуби, давно разучившиеся летать, стали путаться под ногами.
Неожиданно Сгущёнкин наткнулся на группу ребят, расположившихся за перевёрнутым ящиком. На ящике стояли три пластиковых стаканчика. Сгущёнкин осмотрелся и обнаружил себя на рынке.
«Игроки-профессионалы», – смекнул Сгущёнкин. После того, как Сгущёнкин потерпел оглушительное фиаско на любовном фронте, его самолюбие нуждалось в сатисфакции или хотя бы в компенсации.
Сгущёнкин взбодрился. Уж где-где, а в «напёрстках» его, Вольдемара Сгущёнкина, не проведёшь! Сколько раз по телевизору он видел, как раскрывают приёмы таких мошенников.
«Они-то не знают о моих познаниях в области шулерства. Кого-кого, а меня им не провести!», – рассуждал Сгущёнкин, совершенно не обращая внимания на то, что перевёрнутый ящик с «напёрстками» стоит на видном месте, не маскируясь, прямо-таки вызывающая простота местоположения, и выражения лиц бандитов – коварные до безобразия.
«Сейчас вы у меня попляшете!» – радостно подумал Сгущёнкин и решительно направился к «профессионалам».
– Старая, всем известная игра, – нарочито подчёркивая слова «всем известная», заманивал тип в пальто, зябко переступая с ноги на ногу. – Напёрстки! Немного внимания, и пять сотен рублей ваши! Под одним из стаканчиков шарик. Следите внимательно. И получайте приз.
«Заодно и денег заработаю», – радовался Сгущёнкин. Как по волшебству, с приближением к загадочному ящику, миссия разоблачения отошла на второй план.
– Всего сто рублей, чтобы забрать пять сотен! Сто рублей представляли из себя серьёзное препятствие для Сгущёнкина. Целый стольник!
А он, как назло, растратил все деньги на личную жизнь и мелочи для обустройства дома.
«Ничего, – подумал Сгущёнкин. – Дам что-нибудь из вещей в залог и тут же верну эту вещь себе, да ещё и пятьсот рублей заработаю».
Сгущёнкин придирчиво оглядел себя: часы на правой руке старые, но годные. Сгущёнкин снял их с себя, подошёл к ящику и выкинул руку с часами так, как если бы в руке были не часы, а ксива.
– Они стоят больше ста рублей. Играем? – сказал Сгущёнкин с вызовом.
Несколько секунд уличные заводилы с недоумением глядели на предъявленные с таким апломбом часы. Им давно было известно: достойнеё и убедительнее всех корчат из себя истинных леди только бывалые шлюхи, а кичатся брутальностью – простаки.
