– Кон… Коннолл, на тебе все еще одежда.
Он выпрямился и сел на край кровати рядом с ней.
– Я только что собирался сам об этом сказать, – проговорил он, сдергивая с ног ботинки. Когда он стал расстегивать брюки, она села на кровати.
– Позволь мне, – сказала она, подгибая под себя ноги.
– Хорошо, если ты настаиваешь.
Она надеялась, что это даст ей передышку. Позволит восстановить дыхание и прийти в себя, но едва она наклонилась к нему, Коннолл стал вынимать шпильки из ее волос.
– Я не смогу потом привести себя в божеский вид, – запротестовала она, но он отвел ее руку.
– Если я смогу завязать галстук, то определенно смогу и зашпилить тебе волосы, – сказал он, целуя ее, и в это время волосы ее упали на обнаженные плечи.
Эванджелина вдруг почувствовала себя развратной и порочной. Когда она сняла с него брюки и увидела, как на свободу вырвался твердый и готовый к бою мужской ствол, эти ощущения удвоились и утроились.
– Ложись на кровать! – скомандовала она.
Она несколько удивилась, когда он, отшвырнув брюки, повиновался и лег на кровати так, как она просила. Она легла рядом, опираясь на локоть, и провела пальцами по его груди, как до этого делал с ней он.
– Тебе нравится? – спросила она, водя пальцами по светлым волосам, которые ниже темнели и превращались в черные завитки.
– Да.
Когда она пробежала губами по крохотным бусинкам его сосков, он вздрогнул. Раньше, чем она успела спросить, что означает его реакция, он протянул руки и накрыл ладонями ее груди.
– Как ты думаешь, это благодаря бриллианту? – спросила Эванджелина, положив голову ему на грудь и ожидая новых столь сладостных поцелуев. – То, что мы находимся здесь?
– Нет. Мне нравится идея, что он знает, что такое добро и что такое зло, независимо от того, понимаем ли это мы. Если он обладает волшебной силой, то, возможно, именно он побудил наши кареты столкнуться. Но он не вынуждает меня целовать тебя. Я делаю это по собственному желанию. И должен сказать, что это одна из самых замечательных вещей, которые я когда-либо делал.
После этих слов Коннолл снова уложил ее на спину и лег сверху. Он медленно погрузился в ее лоно. На сей раз, боли не было. Было невероятное, неописуемое ощущение наполненности, ощущение того, что она является его частью, и эта мысль буквально пронзила ее.
– Коннолл, – выдохнула она, застонав, когда он толчком погрузился в глубину.
– Джилли, – тихонько откликнулся он. – Моя Джилли. Никто другой не может быть с тобой так, как мы сейчас. Обещай мне.
