Коннолл даже забыл, что она находится рядом.
– Да, – ответил он.
– Вы не будете иметь успеха. Вы относитесь не к тому сорту мужчин.
– Сорт мужчин, которых не хочет она или которых не хотите вы? – парировал Коннолл, глядя ей прямо в глаза. – Ведь если Эванджелина всего лишь откроет глаза, она обнаружит, что есть гораздо больше отвечающих ее вкусу мужчин, чем она полагала.
– Вы думаете, что знаете все? Думаете, что знаете Джилли? Но вы ее не знаете. – С этими словами виконтесса отплыла в сторону, вскинув подбородок.
Конноллу очень хотелось надеяться, что леди Манроу ошибалась. Ибо, несмотря на то, что он никогда не верил в глубокую и прочную любовь, последняя неделя во многом изменила его виды на будущее. Он хотел Эванджелину Манроу на всю жизнь. Но это могло произойти лишь в том случае, если она изменит свои взгляды.
Дополнительное время было бы, кстати, тогда у него была бы возможность, по крайней мере, снять рубашку и ботинки. Впрочем, не ради себя. Он никогда еще не встречал столь страстную от природы женщину, которая в то же время делала все, чтобы обречь себя на лишенное всяческих эмоций будущее.
Он отыскал ее взглядом среди танцующих. Стал ли сегодняшний вечер каким-то началом для нее? Или же она посмотрит на это всего лишь как на кратковременную экскурсию в то место, которое она больше не собирается посетить? Коннолл сжал пальцы в кулак. Наверное, проще сокрушить стены и задушить негодяев, чем ждать, как же она поступит. Но бесполезно размахивать сейчас шпагой, решение было за Джилли.
– Вы не могли бы угостить меня одной из этих сигар? Коннолл отвернулся от танцующих пар.
– Пожалуйста, – сказал он, вытаскивая сигару из кармана жилета и передавая ее лорду Манроу.
– Благодарю.
– Могу я задать вам вопрос? – спросил Коннолл, пока виконт прятал сигару в свой жилет.
– Пожалуйста.
– Леди Манроу, судя по всему, имеет отрицательное мнение о нашем поле.
– О, я это знаю, можете мне поверить!
– Я верю. Но мой вопрос заключается в следующем: почему?
– Ага. Не хотите ли пройти со мной?
Конноллу не хотелось оставлять Джилли вне поля зрения, тем не менее, он кивнул, и второй раз за вечер направился в сторону террасы. «Спокойствие и терпение», – напомнил он себе. Вряд ли она примет предложение Редмонда в середине кадрили, что бы, в конце концов ни решила.
– Отец Элоизы, – начал лорд Манроу, доставая сигару и закуривая от факела, – был бароном. Был он также пьяницей, игроком и скотиной, проигравшей семейное состояние. Она редко говорит о нем, но когда она говорит… Ну, усомниться в ее презрении невозможно.
