– Это не сработает, – запоздало сказала она, заметив, что он приостановил поцелуи.
– Это сработает великолепно, Эванджелина, – возразил он.
Он сказал правду, она и сама это чувствовала. Некоторое время Эванджелина наблюдала за ним в полутьме, видя, как он задирает ей юбки, как его рот следует за его руками. Всюду, где он прикасался, она ощущала тепло и нежность его пальцев. И ей хотелось большего.
– Ну, хорошо, – уступила она, затрепетав, когда его теплые руки стали гладить внутреннюю сторону ее бедер. – Я приму вас в качестве любовника. Ничего боль…
– На сегодня этого достаточно. Мы можем возобновить дебаты завтра.
Его порочная улыбка послала пронизывающий сигнал во все глубины ее тела. Когда его руки двинулись дальше и достигли вершины ее бедер, она ахнула. Лиф ее платья внезапно сделался тесным.
Рассуждая логично, она могла бы ударить его ногой в голову и позвать на помощь, но тогда она не испытала бы этого ноющего ощущения, когда он – о Господи! – стал лизать…
– Коннолл, – хрипло проговорила она, вонзая пальцы ему в волосы.
– Если бы я сделал только то, о чем вы просили, – пробормотал он, выпрямляясь для того, чтобы стянуть пышные рукава с ее плеч, – додумались бы вы попросить об этом? – Он слегка спустил платье, чтобы сунуть под него палец.
– Боже! – простонала она, ежась под его рукой. – Я не имела понятия.
Он снял сюртук и наклонился, чтобы запечатлеть еще один крепкий, продолжительный поцелуй на ее губах. Подсунув пальцы под шелковую материю на груди, он стянул платье до талии.
Его искусный рот стал целовать выпуклости ее обнажившихся грудей, а затем захватил сосок, что вызвало ее стон. Эванджелине показалось, что она сделалась невесомой, и в то же время ее тело было натянуто сильнее, чем скрипичная струна.
На какую-то секунду у нее мелькнула мысль, испытала бы она такое же физическое удовольствие с одним из ее претендентов. Но поскольку ни один из них не обладал ни страстностью, ни воображением, она не могла представить себе, как они могли бы заставить ее до такой степени отдаться чувствам, до такой степени расслабиться.
Послышались приглушенные расстоянием звуки контрданса, и Коннолл бросил взгляд в сторону двери.
– Проклятие! – пробормотал он. – Следующей будет ваша кадриль.
Она удивилась, что он способен следить за ходом событий.
– Не смейте оставлять меня в таком состоянии, Коннолл, – взмолилась она, извиваясь под его пальцами, которые снова заскользили по ее грудям. – Пожалуйста.
