И вновь я получил короткую передышку, когда на меня никто не нападал; ни справа ни слева от себя я ничего не видел, хотя остальным не так повезло, судя по проклятьям и звукам ударов; затем вдруг кто-то снова закричал от боли, и я, вновь устремив взор на луну, взмолился вслух о том, чтобы она вышла из-за туч и, прежде чем все мы будем убиты, осветила вершину холма, но она не появилась. Тут мне вдруг в голову пришла одна мысль, и я во всю мощь своих легких крикнул боцману, чтобы в главный костер бросили большой поперечный брус, тогда он разгорится, ведь это очень хорошее и сухое дерево. Дважды я крикнул ему: «Брус в костер! Брус в костер!» И он тут же громовым голосом велел всем сбегать и принести его к костру; и мы это сделали, затем бросили его в пламя и стремительно разбежались по своим местам. Уже через минуту у нас было светло и становилось все светлей по мере того, как огонь охватывал огромное бревно, а ветер раздувал пламя. Я же смотрел перед собой, ища взглядом, не появится ли на гребне передо мной либо справа или слева от меня мерзкое лицо. И ничего не видел, разве что промелькнуло, как мне показалось, справа от меня дрожащее щупальце — вот и все.
Примерно через пять минут они вновь напали на нас, и на этот раз я чуть не поплатился жизнью, подойдя по собственной глупости слишком близко к гребню скалы, ибо пучок щупалец внезапно взметнулся снизу из темноты, обхватил мою левую лодыжку и потянул меня. Я плюхнулся на зад, и обе мои ноги перевесились через край пропасти, и только по божьей милости я не полетел в долину вниз головой. И я действительно подвергся серьезной опасности, ибо животное, вцепившееся мне в ногу, прилагало огромные усилия, чтобы утащить меня вниз, но я сопротивлялся, руками и собственным седалищем помогая себе удержаться. Видя, что таким образом ему не удастся покончить со мной, оно ослабило хватку и впилось в ботинок, прокусив толстую кожу и почти отхватив мой мизинец. Однако теперь мне не надо было держаться обеими руками, и я, обезумевший от боли и смертельного страха, внушенного мне этим существом, в бешенстве ударил по нему рапирой; но я не сразу избавился от него, ибо оно схватило ее за клинок, но я вырвал его прежде, прежде чем животное успело крепко сжать его, возможно, отрезав, хотя я в том и не уверен, его щупальцы, ибо они, казалось, не обхватывали лезвие, а присосались к нему; потом, через мгновение, одним удачным ударом я тяжко ранил его, и оно отпустило меня, и я наконец смог перевести дух в более спокойном месте.
