Около часа мы очень тихо стояли там и слушали, но слышали одно непрекращающееся завывание ветра, поэтому, несколько устав от ожидания (да и луна уже поднялась высоко), боцман кивком головы приказал мне продолжить обход лагеря, и сам пошел со мной. Вот тогда-то, повернувшись и случайно взглянув вниз на участок чистой воды, я был поражен, увидев бесчисленное количество больших рыбин, плывущих к острову из скоплений водорослей. Я подошел ближе к гребню, надеясь, поскольку они плыли прямо к берегу, увидеть их вблизи суши, но ни одной не обнаружил, ибо все они, казалось, исчезали в ярдах тридцати от берега. Пораженный количеством рыбы, их странным поведением, а также тем, что они, постоянно плывя к берегу, не приплывали к нему, я окликнул боцмана, который уже успел пройти несколько шагов вперед. Услышав мой окрик, он подбежал ко мне, и я показал ему на участок моря под нами. Он наклонился вперед и стал напряженно всматриваться, и я вместе с ним; однако никто из нас так и не сумел разгадать смысла столь загадочного представления, и боцман, пока мы наблюдали за происходящим, смотрел за всем этим не с меньшим любопытством, чем я.
Вскоре, однако, он отвернулся, сказав, что с нашей стороны глупо стоять и пялиться на это весьма забавное зрелище, когда нам надлежит заботиться о безопасности лагеря, и поэтому мы приступили к обходу вершины холма. Пока мы стояли и слушали, костер чуть не погас, и лагерь, хотя луна и поднималась, был освещен плохо. Увидев это, я подбежал к костру и бросил в него дрова, и тут, даже в тот момент, когда я бежал, мне показалось, что в тени возле палатки что-то двигается. Крича и размахивая рапирой, я бросился туда, но ничего не обнаружил, и поэтому, почувствовав себя несколько глупо, я принялся, как и собирался, разводить костер; когда я был этим занят, ко мне подбежал боцман, желая узнать, что же я видел, и в то же мгновение из палатки выскочило трое человек, разбуженных моим внезапным воплем. Но мне нечего было сказать им, за исключением того, что мое воображение сыграло со мною шутку и показало мне то, чего мои глаза так и не сумели разглядеть. Двое отправились обратно спать, третий же, здоровенный парень, которому боцман вручил абордажную саблю, пошел с нами; и, хотя он молчал, мне показалось, что отчасти ему передалось наше беспокойство; что же касается меня, то я не жалел, что он стал моим спутником.
Вскоре мы подошли к той части холма, которая возвышалась над долиной, и я приблизился к гребню скалы, собираясь взглянуть на долину, ибо она ужасно влекла меня к себе. Но не успел я бросить взор вниз, как тут же отпрянул и, подбежав к боцману, схватил его за рукав. Заметив мое смятение, он молча прошел вместе со мной, чтобы узнать, что же привело меня в столь неописуемое волнение. Глянув вниз, он тоже тут же пораженно отпрянул; затем он очень осторожно снова наклонился вперед и посмотрел вниз, и в этот момент наш третий спутник, дюжий матрос, подошел сзади на цыпочках и, наклонившись, заглянул вниз. Мы, застыв, взирали на сверхъестественное зрелище, ибо долина под нами кишела какими-то двигающимися существами, белыми и омерзительными в лунном свете, и их движения напоминали движения гигантских слизняков, хотя эти существа внешне походили не на них, а скорее на голых людей, очень полных и ползающих на животе, и передвигались они удивительно быстро. Глядя из-за плеча боцмана, я обнаружил, что эти отвратительные существа выползают из заполненной водой шахты на дне долины, и тут я вдруг вспомнил об огромном количестве странных рыб, которые плыли на наших глазах к острову, но потом, так и не добравшись до берега, исчезали, и сразу же понял, что они проникают в эту шахту под водой по какому-то одним им известному естественному каналу.
