Примерно в середине процессии, после того как миновала усталая вереница молчальниц, помощник увидел то, что ожидал. Вдруг, когда одна из двигающихся фигур повернула голову и устремила свой взор на пристань, большое тело капитана напряглось и застыло. Помощнику было хорошо видно ее лицо. Оно было еще юно и прекрасно, но казалось очень бледным и утратившим всякую надежду. Он заметил ее ищущий, голодный взгляд, а потом и то, как чудесным образом в ее глазах при виде этого высокого, стоявшего там мужчины вспыхнул странный внутренний огонь и на лице отобразились переживания. Она тут же исчезла из вида, но молчальницы еще долго поднимались серой вереницей наверх.
— Боже! Это она! — промолвил помощник и посмотрел на своего хозяина. Лицо высокорослого шкипера было по-прежнему обращено вверх, и он все так же смотрел на продолговатое окно, словно и сейчас еще видел в его проеме ее лицо. Его тело было по-прежнему напряжено, а руки — крепко сжимали спереди свободную куртку, машинально оттягивая ее вниз к бедрам. Он простоял еще так несколько мгновений, недоступный ни для чего, кроме воспоминаний, и ошеломленный собственными переживаниями. Затем с него неожиданно спало напряжение, как будто в нем ослабла какая-то струна, и он повернулся к открытому люку, где помощник вновь занялся делом.
— Почему он не вызволит ее оттуда, — пробормотал про себя помощник. — Сколько лет, судя по тому, что я вижу и слышу, они уже таким манером разбивают, проклятье, свои сердца. Какого дьявола он не вытащит ее оттуда! Видно же, что она по всем статьям женщина, а не чертова монашка!
Произнеся эту небольшую речь, низенький горбатый помощник продемонстрировал не только то, что он наделен здравым смыслом, но и то, что он не в состоянии понять, каким порой непреодолимым препятствием оказывается религия на пути к простому человеческому счастью.
Как такой человек, как Большой Хуан Карлос, стал капитаном каботажного судна, можно только догадываться. Свое имя он получил от отца, испанца, и матери, англичанки. Когда-то Большой Хуан был купцом, посредственным, плавающим на собственном судне и ведущим торговлю в чужих землях.
В молодости он обручился с Марвонной Деллой, отцу которой принадлежали большие земельные владения на побережье. Ее батюшка скончался, и она стала наследницей, благосклонности которой искали все окрестные юноши; однако только ему — Большому Хуану Карлосу — удалось завоевать ее.
Они должны были пожениться после его возвращения из очередного плавания, но его возлюбленная получила известие о том, что он утонул в море; он и впрямь упал за борт, но его подобрал идущий в Китай парусник, и он, прежде чем вернулся домой и сообщил о том, что жив, более года не подавал друзьям вести о себе, так как это произошло до изобретения телеграфа, а его единственное письмо где-то затерялось. Когда он, наконец, добрался домой, его ждали грустные перемены. Его возлюбленная, сердце которой было разбито, постриглась в крупный монастырь Святого Себастьяна и пожертвовала туда все свое состояние и земли. Сколько раз он пытался поговорить с нею, мне не известно; однако если его религиозные воззрения и позволяли ему просить ее о том, чтобы она отказалась от обета, покинула монастырские стены и, вернувшись в мир, вышла за него замуж, эти увещевания, очевидно, не возымели успеха; хотя, возможно, поскольку она оставила мир, они не обменялись ни словом.
