После обеда разбирали винтовку и пулемёт
Два раза в неделю выводили на стрельбище.
А по субботам-воскрсеньям отпускали домой.
Помыться и отдохнуть.
Иван Николаевич вздохнул. Дальше вспоминать не хотелось.
Потому что дальше, началась служба.
А ещё, приятель у него появился в Нахтигале.
Правда, придурок был и фантазёр.
То он уверял Ивана что Марсиане прилетели на Землю. Что Гитлер с ними ведёт переговоры… То что их скоро направят служить в Англию.
– Шо дыхне, то сбрехне – говорили про него ребята.
В июле 41 года, занятия кончились, посадили в вагоны и отправили во Львов.
Так и началась служба.
Какое же это наслаждение – оставить проклятые парты, недоваренные макароны на обед, и визгливого оберштурмбанфюрера с его оппель-плацем… направо, налево, кругом.
Во Львове их ждало летнее солнце, море симпатичных девчонок на улице.
Несложная работа – выкидать жидов с квартир.
Работа была своеобразная.
Подходили к двери и орали страшными голосами изображая из себя настоящих немцев:
– Ахтунг! Нахтигаль!
Из -за двери раздавались визги, крики, беготня.
Иногда двери изнутри открывал сами. Иногда – нет.
Тогда они выбивали дверь.
– Ахтунг! Нахтигаль!
И удар в дверь сапогом, начищенным до синевы. С подковкой на каблуку.
– Ахтунг! Нахтигаль!
И дрожащая еврейская семейка выбегает на улицу, с сумками и чемоданами.
Визжа и пища.
– Ахтунг! Нахтигаль!
И тому кто запоздал с выходом – пинок под зад.
Иногда просто били. Для смеха.
Иногда заставляли вылизывать лестничный проем в доме.
Иногда отнимали чемодан.
– Ахтунг! Нахтигаль! – Это звучало гордо. И громко.
Однажды из квартиры выскочила еврейская девчонка, лет 15-ти.
С родинкой прямо между голубых глаз.
Она почему-то не боялась нахтигальцев.
А смотрела на них с насмешливым блеском в глазах.
По крайней мере так показалось Ивану.
И тогда он подскочил к ней сзади и резким движением руки стащил с неё трусики.
Прямо перед толпой прохожих.
Громкий хохот раздался на улице.
Приятели – эсэсовцы смеялись до слез и похлопывали его по плечу.
А девочка с родинкой между глаз сидела на мостовой. и со слезами смотрела на него.
Как будто ждала пояснений.
– Мы нахтигаль! – Пояснил ей Иван, – надо было сразу выходить на улицу.
Сзади подскочил Штефан.
Пинок сапогом в голую задницу отбросил её на несколько метров вперёд:
– Вперёд я сказал!
И она поползла вперёд, оставив свои трусики на асфальте.
Под хохот и веселье:
– Пани мецьки забула!
Но не долго продолжалась райская жизнь. Через два месяца немцы расформировали батальон Нахтигаль.
