— Ну чего ты уставилась на меня, будто я на войну собираюсь? — не выдержал Прохор.
— Да как же? — вздохнула Дарья. И добавила: — Даже и не верится. Еще дня три назад ломала себе голову, как зиму перекантоваться, а тут вот на тебе. Я уж и забыла, как это — идти на работу. Смотрю на тебя и думаю: пойдешь, а там опять что-нибудь придумают. Или банда какая-нибудь захватит завод. Или еще что. Все эти годы на нервах жила, казалось, что другой жизни будто бы и не бывает.
— Ничего, привыкнем, — утешил жену Прохор, который был почему-то убежден, что с того самого дня, и даже часа, как передали по телевизору о возрождении завода, он поверил в это возрождение накрепко, и потому никакие сомнения его не мучили.
Выпив кофе, Прохор встал из-за стола, поблагодарил, пошел в прихожую, обулся, надел куртку. Дарья его огладила, что-то сняла, что-то поскребла ногтем, вздохнула еще раз и сказала:
— Ну… иди. Если что, позвони. Я ждать буду.
И Прохор, чмокнув жену в щеку, вышел на лестничную площадку.
Лифт был занят. Он то поднимался где-то там, внизу, то останавливался, то снова опускался, и Прохор, потоптавшись в нетерпении пару минут, потопал вниз: стоять на одном месте и ждать казалось ему делом совершенно невозможным.
Начальником цеха, действительно, оказался Васька Чугунов, теперь, правда, уже Василий Степанович. С ним они когда-то начинали работать на соседних станках, затем он, Васька то есть, выучился заочно на инженера, стал сперва технологом, затем начальником участка, а перед самым развалом, который назвали перестройкой, — заместителем начальника цеха. Теперь вот и в начальники выбился. Поэтому и встретил Прохора как родного, буквально с распростертыми объятиями. И даже предложил пойти работать мастером, но Прохор отказался:
— Не умею я, Степаныч, людьми командовать. Пробовал — не получилось у меня. Я даже женой командовать не умею, — признался Прохор и поковырял мозоль на своей ладони.
— Так ты, Прохор Алексеевич, если насчет зарплаты, так не сомневайся. Теперь не старые времена. Теперь мастеру платят больше, чем самому квалифицированному рабочему, потому что от него, от мастера, зависят и производительность труда, и моральный климат в коллективе.
— Вот-вот, именно поэтому.
— Ну, тебе, как говорится, виднее. Пока могу предложить работу на инструментальном участке. Надо оснастку для основного производства делать, без хорошей оснастки, сам знаешь, поточное производство не наладишь. А потом, когда все утрясется, посмотрим, куда тебя определить. Пойдем, покажу тебе твой станок, познакомлю с мастером.
