На стоянке мы провели еще не менее трех часов, после чего я все-таки объявила сбор. Мы помыли посуду, убрали лагерь и отправились в дальнейший путь. Лина ехала рядом со мной, сидя в обнимку с Рионом. Я все еще мучилась вопросом на тему того, правильно я поступаю или нет, но с другой стороны - я не могла всю жизнь водить дочь за руку. Если она обожжется с ним, я просто помогу спрятать его тело, а если буду стараться их развести словами, могу оттолкнуть Лину.
Узкая дорога постепенно стала выводить нас из леса. Было довольно интересно наблюдать, как быстро, едва закончились территории эльфов, она начинала разрастаться. Как ручейки, впадающие в главную реку, так и объездные пути срастались с этой, центральной дорогой.
Пока мы ехали до города, наткнулись на несколько небольших деревень, заезжать правда в них не стали: во-первых они были явно не более чем бывшими сторожевыми постами и состояли из десяти домиков абы какого вида, во-вторых тут чужаков не особо любили. Портовые города - не самое хорошее место и зачастую откровенный сброд стекается туда со всех концов материка. После второй деревни грунтовая дорога резко сменилась на мощенную камнем, и с обеих сторон стали появляться редкие, но вполне приличные дома с обширными полями вокруг. На земле, с изогнутыми тяпками в руках, работали явно наемные люди, одетые по большей части кто во что.
По сути, весь путь после эльфийских лесов был спокойным. Краем уха я улавливала голоса Лины и Риона - они рассказывали друг другу истории из своих жизней, но мне это было не особо интересно. Почти все прошлое мага я знала из его же воспоминаний и отчасти именно потому относилась к нему хорошо. Он никогда не бил женщин, не получал удовольствие от насилия и не предавал тех, кто ему доверял. Да, Рион не был ангелом, но и я сама не отличалась чистой совестью. Из редких обрывков фраз я еще больше почувствовала симпатию к перевертышу - он не рассказывал ничего плохого из своей жизни. Ни о бедности в детстве, ни о презрении окружающих, ни о голоде. Рион не пытался вызвать жалость у девушки, и это шло в его пользу.
Потому, что я всегда считала, что жалости хотят только жалкие люди.
Дорога сделала резкий поворот и нашим глазам предстала картина высоких каменных стен города Шэкбрука. Возможно, они были лишними, при условии весьма мирного соседства, однако раньше тут не редкостью были нашествия и нежити и разбойников, так что все, что строилось, сразу окружалось стеной, а зачастую еще и рвом с какой-нибудь забавной живностью.
