Решившись, она постучала в дверь, но никто не отозвался, и когда Геля убедилась, что ординаторская заперта, то начала в растерянности озираться. Нельзя же было просто уйти! Выписку Анатолий Михайлович уже отдал ей, и знал, что в полдень за ней приедут, но ведь она еще не простилась с ним по-настоящему, ничего не сказала, не поблагодарила… Как же можно так уйти? Ведь он подарил ей новую жизнь, почти как родители когда-то…
Геля уже хотела было пойти обратно, и поискать его в отделении, но тут увидела, как Изольда наконец выбралась из ее палаты («И что она там делала так долго?!») и, улыбаясь, смотрит ей вслед. Если Геля направиться в ее сторону, та может неправильно это понять и снова прицепится со своими гадостями, которые так и лезут из нее. Отвернувшись, она медленно побрела к лестнице, уговаривая себя, что можно будет наведаться к Анатолию Михайловичу позднее, через недельку например. Или когда она поступит… куда-нибудь. Тогда и стоит прийти, чтобы порадовать старика, ведь это благодаря его рукам Геля обрела возможность поверить в себя.
Повеселев, она быстро сбежала вниз и, вспомнив о задуманном розыгрыше, спрятала сумку за дверью, а сама вышла на крыльцо, стараясь не встретиться взглядом ни с кем из своих близких. Ей так хотелось посмотреть на их лица хоть краем глаза, что у нее от напряжения заломило шею, но Геля не позволила себе все испортить и стремительно прошла мимо, даже не повернув головы. Ленка, слушавшая через наушники музыку, даже не взглянула в ее сторону. Эта девочка никогда не завидовала чужой красоте. Сидела себе на скамейке и болтала ногой в сандалии совсем детского размера. Геля так задохнулась от желания прижаться щекой к загорелой коленке: «Маленькая моя…» Но ей хотелось доиграть свою первую роль до конца.
— Да говорю тебе, надо за ней подняться, — сказал в этот момент отец. — Поди, не вышло у них ничего, вот девчонка и боится нам на глаза показаться. Я схожу за ней, приведу.
— Да она же говорила, что все прошло удачно, — уже, видимо, не в первый раз повторила мать, потому что голос ее прозвучал утомленно.
— Ну, и где ж она, если все так удачно?
— Я здесь!
Геля едва удерживалась от смеха, дожидаясь, пока все трое сообразят, что сказанное относится к ним, и обернутся. Ленка даже не услышала ее голоса. «Вот оно!» — мелькнуло в мыслях, и Геля просияла улыбкой им навстречу.
— Вот же я! Не узнали?
— О Боже! — вскрикнула мать так тоненько, что Геле почудилось, будто эта немолодая женщина, с которой они никогда не были особенно близки, на миг вернулась в свое почти забытое детство, в тот самый возраст, когда еще верят в чудесные превращения. Геля и сама совсем недавно вспомнила эти ощущения полной нереальности происходящего.
