— Я согласен на эти условия.
Через несколько дней, после двух пробных уроков, Боря получил розовое, надушенное сильными духами письмо от г-жи Шлитковцевой. Она писала, что согласна вверить ему своих детей, что пробный урок ей и ее мужу очень понравился, и что она просит для выяснения окончательных условий зайти вечером. А через неделю Боря с семьею генерала Шлитковцева должен был выехать в Крым. Отъезд был назначен в субботу. Боря укладывался при помощи Василия. Был грустен и бледен. Разлука с другом казалось особенно горькой потому, что Василий был особенно нежным и ласковым теперь. Боря решил взять уроки только потому, что иначе он не мог помогать Василию. В тайнике души он был рад, что ему не придется опять быть дома, в тех местах, где было столько горьких и жутких воспоминаний.
— Василий!
— Что?
— Ты будешь писать много и часто, слышишь? Обещай мне. Ты знаешь, как я люблю тебя. Хорошо?
— Конечно, конечно.
— Как мне больно, как больно уезжать. Вот если бы здесь я достал уроки!
— Условия уж очень выгодные, чтобы отказываться.
— А ты? Ты будешь далеко. Нет, я не могу. Я откажусь.
— Я на тебя рассержусь, Боря, и уйду отсюда. Все равно, тогда меня не увидишь.
— Вася! Вася! Как же мне быть?
— Ехать.
— И ты не будешь без меня скучать?
— Буду, но что же делать?
— Боря целует сочные губы Василия и когда тот его обнимает, ему кажется, что он для него поехал бы не только на уроки, но в Сибирь, в каторжные работы.
— Милый! Милый! Ты весь, весь, мой. Мне ничего не надо, кроме тебя.
— Кто это вас провожал, Борис?.. Я все забываю ваше отчество.
— Арнольдович.
— Ах, да, Арнольдович.
— Это мой друг.
— Он… студент?
— Нет.
— У него вид такого бедного студента, знаете, есть такие… Вы немного расстроены? Вам жаль расстаться с Петербургом или разлука с другом на вас так повлияла?
— Нет, я ничего. — В Борином сердце глухая, злобная тоска. Хочется бросить этот комфортабельный вагон, полированное зеркало, блестящие ручки, кинутся на Васильину постель в его маленькой, душной каморке, и там спрятав голову в его подушки, горько, горько плакать.
Из окна виден туманный, милый сердцу Петербург. Темное облако фабричной гари и дыма колышется над городом.
— Лизочка, Лиза, не выскочи из окна, смотри.
— Борис Александрович, пожалуйста, посмотрите за Лизочкой, я хочу пойти в вагон ресторан.
— Мама, и я. Мама, я тоже хочу.
— Нет, ты останешься с Борисом Андреевичем.
— Хорошо, хорошо я посмотрю.
Стоя у окна, он не успевает отвечать на бесчисленные вопросы, которыми закидывает его маленькая ученица, а поезд несется все быстрее и быстрее. Холодный ветер дует в лицо и треплет волосы, в душе заунывно и медленно отзывается стук колес.
