Оставляя их вдвоем, Сюзи ушла на кухню, чтобы проверить, все ли готово.
— Итак, вы рекламный агент? — спросила Портия, глядя ему в глаза. Они гипнотизировали ее — темные, бутылочного цвета и холодные, как мрамор.
— Что-то в этом роде. — Он посмотрел через ее плечо и поморщился, когда она закурила. — Я представляю в основном актеров, но делаю не только рекламу. Я нахожу для них работу.
На три четверти занимаюсь рекламой, остальное — это мое агентство.
— Это так необычно. — Портия заметила легкий среднеатлантический выговор, смягчающий звук его низкого сухого голоса. — Вы привезли эту идею из Штатов?
— Нет, это мое собственное открытие. — Пирс посмотрел на нее с легким раздражением.
— Вам удивительно подходит имя Фокс. — Портия чувствовала одновременно раздражение и очарование, исходившее от него. Ей приходилось вытягивать из него каждое слово, чтобы не возникло неловкого молчания.
— Да? — Пирс изобразил вежливый интерес. Такое направление беседы ему определенно не нравилось.
«О боже, я должен развлекать ее беседой», — мрачно подумал Пирс. Он уже жалел, что принял приглашение. Как только он вошел в дом Сюзи Миддлтон, она устроила ему настоящий допрос — ее интересовали дела Феликса Сильвиана. Феликс собирался подписать контракт с одним из клиентов Сюзи, немецким домом мод. Он должен был участвовать в рекламной кампании. Нельзя сказать, что Феликс считался профессиональной моделью: он работал редко и за большие гонорары. Избалованный дилетант, как и его отец, он бесконечно полагался на свой шарм, внешний вид, деньги и энтузиазм, которые обеспечивали ему доступ через все закрытые и охраняемые двери к наслаждениям привилегированного общества. Он легко преодолевал преграды, оставляя далеко позади более достойных претендентов, тративших годы на достижение своей цели. Желтая пресса любила его. Лучшие агентства, фотографы, маркетинговые директора и издатели журналов преследовали его. В Германии хотели, чтобы он представлял новую рождественскую линию товара, но Феликс тянул с ответом, так как Пирс сообщил, что нашел для него другую работу. На самом деле он ничего не нашел. Пирс намеренно уклонялся от прямых ответов Сюзи и чувствовал себя не в своей тарелке.
Повернувшись к Портии, он осмотрел ее без всякого интереса. Ей чуть меньше тридцати, решил он. Хотя иногда она вела себя как растерявшаяся школьница, впервые попавшая в бар. Она была очень худа — острые плечи с выступающими костями. Серое шелковое платье на бретельках едва касалось тела, обозначая его изгибы. На ее живом лице выделялись большие выразительные глаза с длинными угольно-черными ресницами, которые загибались кверху, как концы ленточки на подарке. У нее был изящный, немного римский нос и большой рот.
