Испытывая волнение от принятого решения, она достала свою записную книжку из-под стопки писем, неоконченных романов и досье Феликса, сложенных у кровати.
Она подошла к телефону и набрала номер Портии. Старые электронные часы, по которым трудно было определить время из-за отдельных погасших черточек, показывали два часа ночи. Прислушиваясь к раздающимся в трубке гудкам, Фоби раздумывала, стоит ли положить трубку.
Как и следовало ожидать, через пару гудков она услышала запись на автоответчике. Голос Портии с притворным сожалением сообщал, что она не может сейчас подойти к телефону. Впервые Фоби дождалась сигнала, чтобы оставить сообщение.
— Привет, Портия. Это Фоби Фредерикс. Вообще-то, мне нужно поговорить с Саскией. Вы поддерживаете связь друг с другом? Если увидишь ее, то передай, пожалуйста, мое сообщение. Скажи ей, что я согласна. Знаю, что это звучит немного неясно, но думаю, она все поймет. Большое спасибо. Пока.
Вернувшись в кровать, Фоби крепко закрыла глаза и пожелала, уже не в первый раз, чтобы существовал способ стереть только что оставленное сообщение.
На следующее утро Фоби приготовила себе большую чашку черного кофе и удрученно просмотрела несколько стандартных писем с отказами из крупных медиа-компаний, куда она отправляла резюме. Она бросила беглый взгляд на новые счета и взяла в руки конверт, почувствовав, как от неожиданного восторга у нее сдавило грудь. Мелкий заостренный почерк сразу же вызвал воспоминания о карточках в букетах цветов и нацарапанных записках, оставленных на подушке. Фоби Фредерикс. Буквы плыли у нее перед глазами из-за выступивших слез счастья. Ниже стоял ее адрес, дописанный незнакомым круглым ученическим почерком.
Внутри оказалась короткая записка, оставленная на узкой полоске из газеты «Сателлит ньюспейпер».
Фоби,
Пожалуйста, дай о себе знать; я больше не снимаю квартиру в Барб. Лучше звони в офис. Номер прямой линии см. выше (кроме вт.). Пообедаем вместе, когда захочешь. Жду ответа.
Д.
Никаких поцелуев, признаний, избитых фраз. Фоби снова испытала знакомое возбуждение от прямоты Дэна, его сокращенных предложений и отсутствия псевдоромантики. Она издала громкий восторженный крик и тщательно изучила слова в поисках скрытого смысла. Она понюхала полоску бумаги, пытаясь уловить запах его одеколона, посмотрела, не осталось ли на ней следов слез, и начала придумывать альтернативную расшифровку: «Тоскую по прежней счастливой Фоби», «Всегда буду любить только тебя».
