— Они не отходили от него ни на шаг? — задохнулась от удивления Фоби.
Фоби и Флисс прозвали этих девушек ОТСС (Отвали и Трахай Себя Сам), потому что они вели себя более вызывающе, чем Мадонна во время своих выступлений. Они выглядели великолепно, как манекены в магазинах, и постоянно смотрелись в зеркало за стойкой бара, чтобы очередной раз в этом удостовериться. Но если ничего не подозревающий парень пытался завязать беседу с одной из них, то он наталкивался на небрежный взгляд сузившихся глаз, выражающих насмешливое равнодушие, и уничтожающий резкий ответ. Одной из любимых фраз была следующая: «Я полагаю, твоя девушка должна повесить на ухо ярлык?»
— А Феликс? — Флисс прилагала невероятные усилия, чтобы вытянуть онемевшую ногу из-под головы Айена. — Он с кем-нибудь из них разговаривал?
— Самое странное… Феликс подошел к самой уродливой девушке в баре. Я уверена, что такую уродину ты не сможешь себе представить. — Я понимаю, что не должна так говорить, но если бы ты ее только видела! Тринадцать стоунов жира, грязные волосы, сожженные перекисью, и размазанная синяя подводка для глаз. Она сидела рядом с двумя довольно симпатичными подругами. С обеими знакомились парни, совершенно игнорируя ее, словно она была подставкой для кружки пива. Она так там и сидела перед пустой бутылкой «Будвайзера», грызла ногти, бросала злобные взгляды на подруг и старалась не расплакаться. Затем она начала смотреть на Феликса. Я полагаю, не потому, что она собиралась принять участие в охоте. Просто он так чертовски красив, что все не сводят с него глаз. Фоби, ты видела только фотографии, но в реальной жизни он великолепен! И тут произошло невероятное… Я болтала с Сэлом, и он сказал: «Смотри». Все эти красотки вились вокруг Феликса и ловили каждое произнесенное им слово. Его друзья из кожи вон лезли, чтобы его развлечь. Но он отогнал их, словно нищих на рынке в Марокко, и направился к столику этой уродины.
— К девушке с двумя симпатичными подругами?
— Точно. — Флисс стряхнула пепел в пакет от печенья. — Это было невероятно. Он просто подошел к ее столику на своих прекрасных длинных ногах, по пути опрокидывая бокалы, и уселся рядом с ней, назвав свое имя. Через несколько минут ее лицо пылало, словно в огне, а он фактически ласкал ее ухо языком.
— Боже!
— Видимо, ей казалось, что она спит и видит прекрасный сон, — продолжила Флисс. — Она постоянно оглядывалась на своих подруг, у которых глаза вылезали из орбит. А Феликс великолепно играл свою роль, словно Питер Селлерс в сцене с Софи Лорен. Друзья приносили ему напитки, а он продолжал говорить, как она прекрасна, касался ее лица, вытирая пятна от туши, и угощал ее пивом из горлышка собственной бутылки, которого только что касались его губы. Все в баре старались не глазеть на них.
