— Ты еще здесь? — беззаботно спросила она и быстро надела темные очки. — Тебе больше делать нечего, Дев? Некуда направить свое внимание на следующие семь лет или сколько там еще? Должно быть, плохи дела. Если бы у меня выдалось хоть пять свободных минут, ты мог бы поведать мне историю своей жизни.
Бросив зеркальце с расческой в сумку и одарив его ослепительной улыбкой, Холли достала бутылочку с жидкостью против солнечных ожогов. Еще один жест пренебрежения, однако девушка знала, что, если Дев уйдет, это заденет ее куда больше, чем ей бы того хотелось.
Он не ушел.
— Дай сюда. Позволь мне.
— Благодарю, я сама, — резко ответила Холли.
Но Дев взял у нее бутылочку, взболтал жидкость и подошел сзади, опасно близко, даже коротенькие волоски у нее на затылке приподнялись предостерегая.
— Стой спокойно, женщина, — хрипловато произнес он.
Стоять спокойно? Когда руки Дева касаются ее тела? Когда волшебные пальцы скользят по обнаженной плоти? Безумие, подумала она с незаметной улыбкой. Чистое помешательство.
Но Холли уже стала глиной в руках коварного Дева, который прекрасно знал, что делает. Его ладони скользили по спине, и она возблагодарила Бога, поскольку могло быть хуже. А если бы он заставил ее повернуться лицом? От этой мысли девушка вспыхнула, щеки у нее горели, она не могла думать ни о чем, кроме Дева, его прикосновений, рук, продвигающихся к талии, бедрам и наконец замерших на поясе бикини.
Холли не смела дышать. Она ждала, хотела, знала, но все же испугалась, когда пальцы Дева скользнули под пояс.
— Дев! — Ее разум возмутился, потому что — о Господи! — она не хотела, чтобы это кончилось.
Смех Дева был для нее музыкой. Он снова притянул ее к себе, легкие прикосновения обдавали жаром, будили желания, которые она считала давно похороненными.
— О Холли! — бормотал он, целуя ей шею и вызывая сумбур в душе.
Девушка выпрямилась, хотя стремилась прильнуть к нему всем телом — инстинкт подсказывал, что Дев откликнется на ее порыв, теми же мягкими круговыми движениями подберется к груди, начнет ласкать и, не обращая внимания на публику, отодвинет лоскутки ткани… Перед его голодным взором предстанут ее отвердевшие соски. Черт побери, как же она хотела Дева!
И что еще хуже, ей никогда не справиться с желанием. Словно алкоголик, теряющий разум от вина, она не могла рисковать, позволив себе хотя бы единственный глоток. Одно прикосновение, один поцелуй — и она уже не будет свободной.
Впрочем, она и без этого не свободна, хотя боролась семь лет и доказала, что может существовать без него. Да, может, поэтому не стоит еще раз переживать депрессию, когда Девлин Уинтер устанет от своих игр.
