Заревел в голос Тренька.
Дядька Никола его опять к себе поближе притянул:
- Утри слезы, Терентий. Негоже мужику плакать. А что гривны серебряные в речку по незнанию кинул, кто тебя за то винить может?
Тут не голосить попусту - дело поправлять надо. Скажи-ка лучше, запомнил ли место, куда гривны побросал? Сумеешь ли найти и мне показать?
Кивнул утвердительно Тренька.
- Глубока ли там речка, знаешь?
Всхлипнул последний раз Тренька.
- Мне по грудки будет, не более.
- Случилось давно ли то?
- Кажись, сено косить еще не начинали. А когда в точности... - пожал плечами Тренька.
- Давненько... - огорчился дядька Никола. - Одна надежда: гривны тяжелые, теченьем не снесет. Разве песком затянет. А теперь слушайте...
Изложил дядька Никола свой замысел. Завтра же после обеденного времени, когда барин со чадами и домочадцами будет почивать сладко, Треньке следовало улизнуть тайком на старое городище и указать там дядьке Николе то место, где клад закопан был, а главное, куда он, Тренька, покидал бесценные серебряные гривны.
Тренька внимал дядьке Николе с жадностью, головой кивал и обещал горячо:
- Сделаю все, как велишь!
Бабушка, глядя на мужиков, ворчала неодобрительно:
- Мальчонку бы хоть не путали в свои дела. Не ровен час, барин дознается - быть беде великой.
Мамка плакала потихоньку.
А дед сторону дядьки Николы принял:
- Быть посему, ибо иного пути нет.
Филька на другой день возвращению псаренка обрадовался, хотя виду в том не подал. И Треньке большого труда стоило удрать из-под барчуковой опеки. Схитрить пришлось. Принялся Тренька, про себя будто бы, ворчать: конуры-де собачьи грязью заросли, ровно свинячьи хлевы. Филька на Тренькину уловку попался, закричал сердито:
- Чем попусту языком болтать, за песком сходил бы свежим, лежебока сиволапый!
Тренька изобразил недовольство на лице, будто неохота ему исполнять баричево приказание. Перестарался даже: Филька чуть плетью по спине не огрел:
- Пойдешь ли, наконец!
Заторопился Тренька. Мешок латаный взял и Урвану свистнул: айда, мол.
Дядька Никола Треньку в кустах ждал.
- Мешкаешь, однако!
- От Фильки едва ушел. Этакий злыдень, не приведи господь!
- Ладно, Тереня. Показывай, где и что?
Шагнул дядька Никола к Треньке, а Урван:
"Р-р-р..." - зубы оскалил.
Дядька Никола от собаки попятился.
Засмеялся Тренька. Приказал:
- Назад, Урван! - И ласково: - Дурачок! Это дядька Никола. Свой он. Понимаешь? Свой!
Урван хоть и спрятал клыки, настороженного взгляда не спускал, за каждым движением дядьки Николы следил со вниманием и недоброжелательством.
