Завод напряженно работал, заготавливая резервы продукции, чтобы дешево сбывать ее в Германии, если немцы станут упорствовать в политике сбивания цен. Пошли слухи, что Антон встречался с берлинскими директорами «AEG». «Мне стоит нажать кнопку, — сказал один из них (это был сам Эмиль Ратенау), — и цена за лампочку упадет до двадцати пфеннигов». — «Нажимайте, сколько хотите, — ответил Антон. — Увидите, что опоздали. Во всех наших контрактах последнего времени оговорено, что цена на филипсовскую лампочку на полпфеннига ниже лампочки «AEG», и будь, что будет». Антон мог позволить себе эту дерзость: стоимость производства в Эйндховене, благодаря в основном сравнительно низкой заработной плате, отлично налаженному производству и скромным затратам на исследования, поскольку Жерар проводил все эксперименты сам, не могла не быть ниже, чем у немецкого синдиката.
Антон решился дать бой на территории врага. Он отправился в Берлин и сбыл несколько сотен тысяч ламп по семнадцать пфеннигов в городе, где располагалась штаб-квартира главного конкурента. Жест произвел впечатление. После того как три крупнейших производителя («AEG», «Филипс» и «Сименс-Хальске») пришли к соглашению, к ним присоединилось тринадцать европейских заводов поменьше. Так в сентябре 1903 года образовался «Торговый синдикат объединенных производителей ламп накаливания». «Филипс» выговорил себе 10,5 процента от всех продаж. Но сам факт признания компании как одной из крупнейших в Европе значил даже больше этого финансового успеха. Это была общественная дань заслугам Антона Филипса. В возрасте двадцати девяти лет он стал одним из директоров «AEG».
Смерть трехлетней дочери Беппи была суровым ударом; но горе смягчилось рождением в 1905 году сына Фрица и в 1906 году еще одной дочери. Дом для разросшихся семьи, коллекций и непрестанного потока гостей стал тесноват.
Антон приобрел участок в 8 акров на окраине города, у слияния речки Доммел и ручья Лакерлопа. Архитектору Й. В. Ханрату заказали проект просторного дома, соответствующего тридцатидвухлетнему предпринимателю на подъеме. Рядом — гараж с конюшней, теннисный корт с павильоном, детская площадка, сад и огород. Не терпелось увидеть дом в зелени листвы, и из окрестного леса пересаживали взрослые дубы.
Поместье получило название «Лак» — «Озеро». Быстрый ручей Лакерлоп пробегал сквозь искусственное озерцо, в котором водились карп и форель — их можно было кормить с мостика. Вода в протоках была прозрачной и отражала почти нетронутую природу.
