Но Лонгин вдруг замялся.
— Благодарю за радушное приглашение, — неловко пробормотал он. Было заметно, что он колеблется. — Я бы с радостью, но… Это еще не все, трибун.
— Не все? — В предвкушении новых, открывающихся перед ним ослепительных возможностей голова Гальбы слегка закружилась.
— Есть кое-какие соображения.
Гальба бросил на Лонгина озадаченный взгляд.
— Некоторые сложности.
Гальба тряхнул головой, стараясь прогнать нахлынувшие на него сомнения.
— Я двадцать лет ждал той вести, что ты сегодня привез, и хочу насладиться ею сполна, — медленно проговорил он. — Пойдем выпьем. Все остальное может подождать.
— Да, — тихо сказал Лонгин. — Я тоже считаю, что внутри будет лучше.
Посыпались отрывистые, как удары хлыстом, приказы, и солдаты бегом кинулись их выполнять. Оставшись вдвоем, старшие офицеры двинулись к дому начальника крепости. При их появлении рабы бросились открывать двери, обоих со всей возможной почтительностью освободили от тяжелых доспехов, медные ванны были до краев наполнены теплой водой, а слуги уже суетились вокруг, предлагая им чистые полотенца. Потом они перешли в гостиную, где уже было натоплено, и по римскому обычаю вытянулись на ложах. Принесли в амфоре обещанное фалернское, привезенное за тысячу миль, и со всеми предосторожностями разлили его в чаши из тончайшего зеленого стекла, по краю которых вился причудливый узор с изображением сражающихся гладиаторов. Лонгин, уставший от долгой скачки, нетерпеливо схватил свою, долил воды и жадно выпил. Новый трибун, маленькими глотками отхлебывая неразбавленное вино, с нетерпением ждал, пока его гость утолит жажду.
— Ну и какие же еще новости ты привез мне, центурион? Неужели готовится новый поход?
Вестник покачал головой, потом утер рукой влажные губы.
— Нет, это касается командования твоим кавалерийским отрядом. Боюсь, эта часть привезенного мной послания обрадует тебя меньше, трибун.
Гальба приподнялся на локте:
— А в чем дело? Я командовал отрядом кавалерии, будучи старшим центурионом, после того как старший трибун уехал, получив новое назначение. Я одержал победу. Теперь я получил звание старшего трибуна. Командование отрядом по-прежнему остается за мной, разве не так?
— Если бы все зависело от воли герцога, так и было бы. Ты сам это знаешь.
Глаза Гальбы сузились. До сих пор такой мрачный взгляд имели несчастье видеть только его враги — на поле боя. Что-то подсказывало ему, что его дурачат.
— О чем это ты толкуешь, Лонгин? Ты в моем доме и пьешь мое вино!
