— вспоминает Файфер. —
Ребятам, которым пришлось потом наводить порядок, досталась ужасная работа. Когда им удалось разобрать искореженные стальные листы и обломки, они обнаружили изуродованные тела семнадцати человек».
Вскоре после этого один из гидросамолетов «Арадо», находившихся на борту линкора, зацепился за провод электросети и разбился, летчик погиб. Все восемнадцать человек были похоронены с воинскими почестями на немецком кладбище в Эльвебаккене (Альта). Семьям сообщили, что они погибли в бою.
Запасы топлива для котлов «Шарнхорста» были ограниченными, и его нужно было экономить. Прошел целый месяц, прежде чем линкор вышел на первые тактические учения, которые проводились в конце апреля в Стьернсунне. Через три недели в море вышла вся Боевая группа во главе с «Тирпицем», но всего на один день. Спустя еще месяц «Шарнхорст» и «Лютцов» были переведены в Каа-фьорд, где их встретили три начальника: командующий местными операциями адмирал Оскар Кумметц, командующий операциями в Северной Норвегии контр-адмирал Отто Клюбер и командующий флотом генерал-адмирал Отто Шнивинд. Церемония встречи была весьма впечатляющей. Флотские оркестры играли марши, нацистские флаги развевались и хлопали на ветру, а позолота козырьков, обшлагов и погонов сверкала на солнце. Но все было впустую: ни воинственные выступления, ни помпезность мероприятия не могли скрыть тот факт, что все сильнее чувствуются разочарование и упадок духа, к тому же ситуацию усугубляли безрадостные новости из дома.
Подводя итоги всех этих событий, в августе Хюффмайер записал в своем дневнике:
«Прошло уже шесть месяцев полного бездействия… Конечно, проводилась переподготовка личного состава… Были организованы соревнования по разным видам спорта, кружки по плетению корзинок для рождественских подарков детям, объясняли матросам, чем отличаются съедобные и ядовитые грибы, что вызывало заметный интерес… Однако переживания моряков только усиливались — из-за того, что они находятся в более безопасных условиях, чем их близкие, которых бомбят англичане и американцы; такие настроения были наиболее сильны среди выходцев из Рура… Все хотят, чтобы корабль наконец нанес ответный удар от имени семей моряков… Чтобы карающий меч не затупился, крайне необходимы какие-то действия».
Одним из тех, кому прошедшие шесть месяцев казались крайне утомительными, был 21-летний Генрих Мюльх из Гисена. Благодаря должности писаря в штабе адмирала он имел допуск к секретным документам. Поэтому он видел и понимал больше, чем большинство его товарищей; однако в письмах, которые он писал домой, ему следовало выражаться осторожно:
