– Садитесь, господа, – пригласила Офелия, показывая на диваны, стоящие в приемной, – я только не знаю имени вашего напарника.
Есть женщины, которые умеют говорить с таким придыханием, что любой мужчина-собеседник в их присутствии чувствует себя почти победителем, мужское эго которого возрастает с каждым ее словом. Она словно подчеркивает превосходство мужчины и готовность подчиниться его прихотям.
– Эдгар Вейдеманис, – представил напарника Дронго.
– Очень приятно.
– Прежде всего простите, что мы беспокоим вас на работе, – начал Дронго, – мы хотели уточнить некоторые детали, связанные с неожиданной смертью вашего бывшего директора.
– Понимаю, – сделала грустные глаза Офелия. – Меня уже спрашивала об этом Раиса Тихоновна. Она очень переживает из-за смерти брата. Мы все очень переживаем, – вздохнула она.
– У вас были хорошие отношения?
– Замечательные. Он был настоящим мужчиной, – снова вздохнула она, – во всех смыслах этого слова.
– Вы перешли сюда из другого института?
– Да. Николай Тихонович сам меня пригласил.
– Вы были знакомы с вашей предшественницей? С госпожой Дичаровой.
– Нет. Она ушла до того, как я сюда пришла. Пришлось учиться на ходу. Сначала было сложно. Потом приспособилась.
– Вы были здесь в тот день, когда скоропостижно скончался Николай Тихонович, – напомнил Дронго, – вы можете вспомнить, кто именно к нему заходил?
– Последней к нему заходила его жена, – сразу поменяла тон Офелия. – Я говорила об этом Раисе Тихоновне.
– И ему сразу стало плохо?
– Нет, не сразу. Через несколько минут. Он позвонил и попросил принести валидол. Я так удивилась. Перезвонила в отдел кадров, там у нас начальник отдела с больным сердцем, попросила принести валидол. Когда я вошла в кабинет, Николай Тихонович уже лежал на полу. Я так перепугалась, бросилась к нему, попыталась ему помочь. Но он был уже без сознания. Я сразу вызвала «Скорую помощь», позвала Ростома Нугзаровича. Он сидел у Николая Тихоновича почти больше часа. Он и прибежал, чтобы помочь. Даже пытался сделать искусственное дыхание. Но уже ничего не помогало.
Она поправила прическу.
– Вы можете показать его кабинет? – неожиданно попросил Дронго.
– Конечно. Только вы ничего не трогайте. Это сейчас кабинет Ростома Нугзаровича. Он будет очень недоволен, если узнает, что я разговаривала с вами без его разрешения. И тем более, если узнает, что я пустила вас сюда, пока его не было.
– Он не узнает, – успокоил Офелию Дронго, – если вы сами не скажете, то мы обещаем ничего не говорить.
