Прекрасные тела | страница 35



Сью Кэрол выпрямилась, ухватившись за шест, и попыталась оглядеться «видящим» глазом. Нет, черт подери, она не возьмет ни цента. Он подонок, а деньги подонка ей не нужны. Она покажет ему, покажет, что может преуспеть сама по себе. И пусть оставляет себе квартиру: он ее осквернил, так пусть она будет его холостяцким логовом. Да, Сью Кэрол тридцать шесть, но выглядит она на двадцать шесть, значит, и на мир надо смотреть глазами двадцатишестилетней. Еще не слишком поздно: она все еще может стать той, кем призвана стать… причем сама по себе.

Сью Кэрол посмотрела вниз, на сумки, заключавшие в себе все, что было ей дорого, всю ее историю. Она почувствовала себя своим самым любимым персонажем во всей мировой драматургии — Бланш Дюбуа.[20]

«Я всегда зависела от доброты первого встречного».[21]

Разве какой-то мужчина не помог ей перенести сумки через турникет? Разве не найдется в Нью-Йорке человек, который поможет ей найти другую работу, другую квартиру с низкой арендной платой? Да, если она будет упорно добиваться своего и сохранит веру в свои силы, то все у нее получится.

«Что ж, здорово», — подумала Сью Кэрол, а поезд тем временем с грохотом прибыл на «Четырнадцатую улицу».

Вагон дернулся, и на Сью Кэрол навалился какой-то толстяк.

— Простите, мисс, — сказал он с ударением на слове «мисс».

Сью Кэрол порадовалась, что сняла обручальное кольцо (оно было витое, и переплетения золотых нитей ассоциировались со змеями). Мисс. Видимо, она уже выглядит одинокой. А может, просто молодой. Все говорят, что она выглядит моложе своих лет. На прошлой неделе ей даже предложили сыграть пятнадцатилетнюю, а две недели назад мужчина в очереди в банк сказал: «Эта девушка здесь стояла».

Девушка. Хотя в свои тридцать шесть Сью Кэрол гордилась званием женщины и не имела ничего против, если ее считали за таковую, она все же залилась румянцем и приняла это обращение «девушка» как неожиданный комплимент. Девушка. Это значило, что у Сью Кэрол больше шансов, что можно не сокрушаться о потерянных годах, а нужно взять и выкинуть их из памяти «Просто забудь о последнем десятилетии, — скомандовала она себе. — Ты начинаешь новую жизнь».

Сью Кэрол унеслась в заоблачные выси, иначе как объяснить, что, хотя она собиралась выйти на «Четырнадцатой улице», двери поезда открылись и закрылись прежде, чем рассеянная пассажирка успела подхватить свои пожитки. Она отвлеклась на толстяка, на собственные мысли, на свое «одноглазое» видение.