Вдруг открылась калитка. Соломин оглянулся, вскочил, и его рука невольно забегала по расстегнутому вороту рубашки. Сухо шурша накрахмаленным колоколом платья, высокая, тонкая, в маленьких туфельках, с мешочком — подобием сумочки, захлестнутым у запястья длинной руки, по дорожке сада шла молодая женщина. Глаза у нее были синие, со сквозняком, темно-рыжие волосы — в продуманном беспорядке, рот большой, плечи покатые, узкие.
— О, сколь прекрасны и удивительны вы, Галина Павловна, — церемонно поклонился Соломин. — Уезжал — были слепые, а теперь, поди, глядят.
— Не паясничай, Ванечка, — сказала она, улыбнулась, и тут же из глаз у нее покатились крупные слезы. — Варвара говорит, в Москве был?
— Был, — растерянно и смущенно пробормотал Соломин. — Вот за шмутками ездил. Ведь у нас в городе как шьют — если ты простой человек, тебе кладут в пиджак килограмм ваты, а если начальник, то все два.
Она тончайшим платочком промокнула глаза; от платочка, заглушая все запахи сада, веяло духами. Смотрела она на Соломина счастливо, сострадательно и, наконец, сказала:
— Другой, совсем другой. А вот я все та же, хочешь ты этого или нет…
Соломин понял.
— Ах, Галка, Галка! — усмехнулся он. — Ничего из этого не выйдет, ничего у нас с тобой не получится.
— И усмешечка новая, — словно не слыша его, сказала Галка. — Такая, знаешь ли, «и в беде, и в радости, и в горе только чуточку прищурь глаза». Мне нравится.
— Хватит! — Соломин сдвинул брови. — Расскажи-ка лучше о себе. Где работаешь? Вид у тебя какой-то секретарший.
— По Сеньке и шапка. Я университетов не кончала… Давай уедем отсюда, Ванечка. Оба мы с тобой молодые, красивые, свободные, нам завидовать можно.
— Я, должно быть, старомоден. Мне, чтобы уехать с тобой, полюбить надо.
— Полюбишь. Ведь полюбишь ты когда-нибудь, так почему же не меня?
— Не знаю, Галка, — откровенно признался Соломин. — Наверно, я привык относиться к тебе, как к девчонке, которую таскал за ручку в детский сад.
— Дурак! Кретин! — взволновалась вдруг Галка, покраснев и снова обильно заливаясь слезами. — Да я женщина, какая тебе и не снилась. Смотри! Фигура, волосы, глаза… Видел ты когда-нибудь женщину с такими глазами?!
— К черту! — заорал и Соломин. — Не желаю я никаких глаз! К черту! Я сам не знаю, что делать с собой, и не желаю никаких женщин с глазами, понятно?
3
В далеком-далеком прошлом, по ту сторону войны, было у Соломина время, когда всю зиму он по пути в школу провожал до детского сада рыжую соседскую девчонку. Он ненавидел ее. Стоило ему зазеваться, как эта рыжая тварь вырывалась, бежала с громким визгом по улице и кричала:
