— Куда ты собрался? — похолодев от ужаса, спросила она.
— Ты так страстно желала, чтобы я убрался оттуда, что мне захотелось узнать почему!
— Нет! — воскликнула Марша срывающимся голосом.
Винченцо угрюмо поглядел на нее.
— Ты сама накликала все это на себя, моя дорогая. Оба твоих мира вот-вот столкнутся!
— Это дом Джеральда! — сбиваясь, начала объяснять Марша. — Джеральда Форбса. Саймон-его сын…
— Помнится, ты сказала мне, что Джеральд здесь тоже гость. Ты что, патологическая лгунья? — Винченцо устремил на нее гневный взор.
— На этот раз я не лгу. Просто не хочу еще одного скандала.
— А может быть, ты просто боишься, что Форбс-младший узнает кое-что о тебе? — неприязненным тоном спросил он.
— Не смей возвращаться!
На губах Винченцо появилась оскорбительная усмешка.
— И чем ты готова за это заплатить?
Она вся вспыхнула.
— Нет…
Очень медленно он провел своим длинным указательным пальцем по стройному бедру Марши. В его жгучем взгляде читался вызов. Винченцо уже не улыбался. Его мужественное лицо напряглось, глаза загорелись. Положив одну руку на ее колено, он снова потянулся к ней и без всяких церемоний поцеловал ее так крепко, что ей даже стало немного больно.
В ответ Маршу охватило дикое возбуждение. Его язык проник внутрь ее рта, пробуя, с неприкрытой чувственностью имитируя полную близость. Марше казалось, что она улетает куда-то. С силой впившись пальцами в его плечо, она притянула его ближе. Ей хотелось большего, гораздо большего-первобытная страсть, которую излучал он, была заразительна.
Винченцо напрягся, на мгновение подался назад, но тут инстинктивно, как бы заманивая, ее язык слегка коснулся кончика его языка и со стоном нескрываемого уже желания он вновь, как голодный, набросился на ее покрасневшие и набухшие губы. Внезапно Марша почувствовала, что уже лежит, а не сидит. Рука, шарящая по ее бедру, убирала со своего пути подол платья.
Внезапно Винченцо замер и оторвал от нее свои губы. И тут она услышала какой-то шум. Кто-то стучал в окно и кричал. Марша с трудом разлепила отяжелевшие веки. Даже сигнал пожарной тревоги не привел бы ее сейчас в сознание. Тело как будто находилось в другом измерении, голова была абсолютно пустой.
Винченцо сдавленно выругался по-итальянски и одним рывком отбросил обмякшее тело Марши от себя.
— Господи Иисусе… ты заставляешь меня совершать безумные поступки! — осуждающе произнес он, торопливо усаживаясь на свое сиденье.
Марша неуклюже копошилась, пытаясь одернуть подол. Это она-то заставляет его совершать безумные поступки? Вот так всегда, подумала она с горечью, и только теперь заметила красный автомобиль, припаркованный возле ворот и, очевидно, второпях брошенный…
