— Да вы не обижайтесь, Олег Анатольевич. Я ж еще не ухожу. Просто мне интересно: что за секрет такой?
— Давай-ка, за рулем, мы все же накатим с тобой по рюмочке. А?
— Ладно, накатим, по чуть-чуть, — подыграл я ему. — Чтобы колеса крутились.
Через пять минут Олег Анатольевич снова взялся за альбом. Раскрыл его, полистал, протянул мне.
— Смотри-ка вот. Это Ларик.
Я ожидал увидеть очкастого мальчишку-отличника, а на фотке оказалась девушка, в темном платье и отутюженном белом передничке: это была старинная ученическая форма. Светленькая, с черными глазами, эта десятиклассница показалась мне до странного привлекательной, несмотря на комсомольский значок — и на 1975 год, оттиснутый на обложке. Я скользнул взглядом по ее груди, хозяин заметил и отобрал альбом.
— Такая вот у нас была одноклассница. В Хворостове осталась жить.
— И вам она нравилась? — спросил я, стараясь не быть развязным. — Обоим?
— А сам как думаешь?
Отвечать я не стал. Хозяин почесал под мышкой, хмыкнул и продолжил:
— Придется тебе туда поехать. К синему морю, в город Хворостов. Улица Железнодорожная, 15, квартира два. Лариса тебе все и расскажет. И покажет… Вот что я Николсу обещал передать, слово в слово.
— А больше ничего он не просил передать?
— Нет. Посмотрел, как мы тут живем, даже денег мне оставил. Ну, я не просил, да только как-то само получилось…
— Денег оставил?
Олег Анатольевич округлил честные глаза:
— Ну, он прямо с вокзала ко мне заехал. Я говорю: Николс, давай посидим по-людски, как раз вечернего поезда дождешься. От нас до Хворостова два раза в день электричка ходит. А он мне: никак нельзя, дела, дела… Такой деловой стал батька твой, прямо сил нет… А потом посмотрел на меня, посмотрел, да и говорит: ну ладно, давай по рюмочке… За встречу. Прямо как ты.
— Да, может, еще по рюмочке? — предложил я. А что оставалось делать?
— Пора бы, — с удовольствием откликнулся хозяин. — Пока Мария моя не пришла.
Задача привычно усложнялась. Бывший одноклассник оказался очередным флажком на трассе. Вряд ли отец посвятил его в нашу общую тайну — так, подстраховался, и все. Но что-то Олег Анатольевич положительно недоговаривал. Что-то еще. Не дурное, нет. Скорей грустное. Я заметил, как он снова перелистнул страницу. Посмотрел. Потом тихо сказал:
— От меня привет передай.
И со вздохом спрятал альбом обратно в нижний ящик комода.
Дальше дело пошло веселее. Прошел час, прежде чем я вернулся к автобусу. Долго смеялся, что-то сбивчиво рассказывал. Спрашивал у Макса — не гостила ли его матушка в Волгореченске, году в восьмидесятом? Макс заявил, что нет, и всерьез обиделся. За руль меня не посадили. Уже темнело; я немного проветрился и успокоился. Мне захотелось написать отцу письмо, как мы условились, дождаться ответа и на сегодня покончить с делами. А завтра совершить победный марш-бросок на город Хворостов, приступом взять дом на Железнодорожной и… что будет дальше, я не знал.
