— У них все нормально, Стас. Поехали.
— Чего? Да у них в автобусе героин, — начал было Стас. Но второй что-то шепнул партнеру на ухо. Тот посмотрел на нас, затем на автобус.
— Считайте, в этот раз повезло. Документы в порядке. Но я вас запомнил.
Второй сунул все документы мне. Я держал за плечо Макса, который уже слегка отдышался. Его рыжие волосы почему-то были мокрыми, из носа текла кровь. Менты, ни слова больше не сказав, забрались в свою тачку, погасили мигалки и уехали. Костик взял Макса за другое плечо и заглянул ему в лицо.
— Нос разбили? Суки.
— Это об дворник, — проговорил Макс. — Говорил же, валить отсюда надо. Валить. Прямо сейчас. Куда угодно.
— В машине тряпка есть, принеси, — сказал Костику Шериф.
Максу протерли лицо. Он взял тряпку, зажал себе нос и залез внутрь. Остальные разместились тоже. Я открыл дверцу и сел за руль.
— Глядите, а пиво-то мое спиздили, — вдруг сказал Макс.
— Мое не спиздили, — откликнулся Шериф. — Я за ним смотрел.
Мы помолчали. Потом Костик спросил откуда-то сзади:
— Пит, что ты им такого сказал?
— Я сказал, что они ох…ели.
— Да они тебя могли вообще убить, — Костик просунулся ко мне поближе. — Они же оба бухие. Мне прямо в лицо дышали.
— Не знаю, не знаю, — сказал я, заводя мотор. — Надо ехать, пока они ДПС не прислали.
— Не пришлют. Они в паспорте твою фамилию увидели, — ровно произнес Шериф.
— Мою? — спросил я тогда в полном изумлении.
— Твою.
— И что?
— А то, что твою фамилию они хорошо знают. И особенно отчество. Почему, кто его поймет. Не спрашивай.
— Надо валить отсюда, — сказал Макс. — Поехали. Только тихо сцепление отпускай.
Эпизод3. В тот же день вечером я сидел в своей комнате на диване, смотрел телевизор без звука, курил и размышлял.
Мы не боялись ментовских наездов. Мы давно привыкли к ним, как к взрывам петард на помойках: каждый самоутверждается как умеет. Ну, да, кому-то для этого выдают «калаши» с укороченным стволом, а кому-то нет. Что с того?
Но вот моя фамилия — при чем тут моя фамилия? Да еще отчество? Я думал, про моего отца в нашем городе давно и благополучно забыли. Оказывается, ничуть не бывало. Мне показалось, что Шериф что-то знает, но предпочитает помалкивать. Почему?
Единственным, кто мог кое-что объяснить, был сам отец. Но он, как я уже говорил, был далеко. Звонить ему было некуда. Письма от него приходили редко и без обратного адреса. Мало того: последние два дошли уже вскрытыми и заклеенными во второй раз.
Я вытащил из ящика стола самое последнее. Признаться, когда я его прочитал, я даже не понял, о чем оно. Среди описаний природы там нашлось одно странное место:
