— Вот как, — удивился Костик.
— Макс у нас эти дела знает. Он с детства «камаз» мечтает водить, — сказал я и тут же проклял себя, потому что Макс вдруг сморщился, как от приступа зубной боли.
— Пит. Зачем ты. Это сказал? — раздельно выговорил он.
— А что я такого сказал?
Кровь прилила к моей голове. Теперь уже слишком поздно, — понял я.
— Пит, ты меня за дурака держишь? Потому что я дом поджег? И типа я, значит, мальчишка, а ты взрослый, и денег у тебя миллион будет? Нет, ты скажи.
— Я сейчас тебе скажу.
Костик встал между нами и поднял руки:
— Мужики, стойте. Вам нельзя водки пить. Вообще нельзя. Вы сейчас х…йню какую-то порете.
Я пнул ногой бутылку, она разлетелась на куски. Горлышко с розочкой осталось лежать на асфальте. Мы оба поглядели в одну сторону. Костик схватил меня за один рукав, а Макса — за другой:
— Вы чего? Вы же с первого класса знакомы. Не разобрались еще?
Я вспомнил, как мы с Максом во втором классе пробовали курить беломор на помойке. Я только делал вид, что затягиваюсь, а Макс честно вдыхал дым. Потом он весь позеленел, и мне пришлось вести его до дому, где мы стали жевать чайную заварку (я где-то вычитал, что это отбивает запах).
— Макс, — поглядел я на него. — Я х…йню сказал, не подумавши.
— Сказал.
— Только насчет миллиона ты них…я не прав. Если он есть, то мы его распиливаем. Ты сможешь себе хоть два камаза купить. Или пять. Нанять водителей и работать. Вот это я и имел в виду.
Макс ответил что-то в рифму. Потом прищурился:
— Пит, не будь сволочью. Тебе не идет.
— А ты не парься по любому поводу.
— Не по любому.
— Кстати, водка бодяжная. Я это сразу понял.
— Мне тоже показалось.
Костик смотрел то на меня, то на него. Кашлянул, но промолчал. Он был вежливым мальчиком. И, похоже, у него лучше нас получалось пить бодяжную водку.
Мы вернулись в вагон и легли спать.
Под утро я проснулся в нашем купе от громкого сопения Макса — он помещался на полке сверху, и его рука безвольно свисала вниз. Я перевернулся на бок и приоткрыл глаза. Было еще темно, но я увидел, что Машка и Шериф полулежат на койке напротив меня — ее голова у него на груди. Я закрыл глаза. Поворочался. Поскрипел зубами. И, как ни странно, скоро уснул снова.
Эпизод16. И проснулся уже засветло. Сел на койке, огляделся. Шериф спал, отвернувшись к стене; рядом никого не было.
Я стянул с вешалки куртку, надел, сунул руку в карман: деньги оказались на месте. Прошелся до конца коридора, спустился по ступенькам. На улице было свежо, солнце еще только собиралось показаться из-за деревьев, и над дорогой висел туман. Дальнобойщики разъехались.
