А Джулия ни во что не вмешивается. Она только попросила их обоих быть осторожнее: «Лучше оставайтесь здесь, в комнате, когда г-жа Амез наверху». И Белла восприняла её совет буквально: моль, спите в моей постели, хотя, конечно, Джулия не это имела в виду. Но, согласитесь, Беллу нельзя упрекнуть в отсутствии логики. А Рейф? А тому, похоже, всё равно, где спать. В общем, с той поры Джулия ни разу не спала в их супружеской постели, независимо от того, был рядом Рейф или нет. Впрочем, всё это в прошлом. Она вспомнила, как они когда-то вдвоём обшарили весь Лондон, ища низкую широкую тахту с подушками. Им нужна была именно такая: чтоб она хорошо смотрелась днём и не превращала их гостиную в спальную. Но ведь комната с тремя высокими окнами — это только часть дома? Кроме неё, есть ещё ванная наверху и подвал, набитый их старой мебелью, — куда девать всё это хозяйство? Ей оно больше не понадобится.
— Я тебе очень благодарен за всё. Я ведь понимаю, что ты для меня сделала, — сказал Рейф Эштон.
Он говорил ей слова благодарности, а она слушала его краем уха. Что слова? От них ни жарко, ни холодно. Так, осыпавшийся помпейский мрамор, осколки лепнины, украшавшей стену здания на Римском форуме>{91}, против колонны императора Траяна>{92}; кусочки мозаики со дна колодца, в который кого-то угораздило прыгнуть (она забыла, кого именно), а там оказалось прибежище бездомных котов. Вот тебе и Рим. Где твоя былая слава, где былое величие? Говорить-то он говорил, но слова его не вызывали в памяти аромата апельсиновых деревьев в цвету, что разносит над Неополитанским заливом ветер из Сорренто. Пастушья флейта никого не трогает. Что такое «Вели мне жить?» — так, положенные на музыку стишки из елизаветинской книжки мадригалов (стоит на полке). Свои книги она уже собрала. Она уезжает. Когда? На днях. Ей надо ещё разобрать бумаги, сложить в дорогу кое-какие вещи. Давненько она не занималась своей одеждой.
А, кстати, как Белла? По-прежнему увлекается модой? Или чем-то другим? И вообще, что с ней будет дальше? Г-жа Картер уже позаботилась о её будущем или ещё нет? Беспокоится о дочери? Впрочем, это не моё дело, я за неё не отвечаю, подумала Джулия. Получается замкнутый круг: я лезу со своими советами к Бёлле, а та берёт меня за горло: «Всё или ничего!», Рейф стонет: «Я схожу с ума, вы рвёте меня на части», и так бесконечно. Во-первых, с ума он не сойдёт; во-вторых, вовсе он не разрывается. Он принадлежит самому себе. Она давно оставила его в покое. Рейф заварил кашу, сказала она Бёлле, пусть и расхлёбывает. Она своё слово держит. Значит, он так решил. Так тому и быть.
