Надо же, ветка под ногами — то ли обломилась, то ли сдуло ветром. Платан.
— Смотрите, не споткнитесь — тут мёртвый сук, — обратилась она к нему, памятуя о его близорукости. — Вот он, у вас под ногами, — то ли ветром сдуло, то ли обломился.
Но он решительно свернул прочь, увлекая её за собой, подальше от языков пламени и запаха серы, — вдруг ещё накроет шальным снарядом. Она посмотрела вверх зубчатая линия труб и острых коньков крыш будто вырезана из картона. Внезапно совсем рядом раздался пронзительный звук, котом всё стихло, спустя какое-то время подъехала скорая помощь — судя по сигналу. А внутри у неё всё пело: я иду обедать, сегодня я обедаю в ресторане!.. В темноте она наткнулась на металлические заграждения. Она почувствовала сквозь пальто холод железа, — нервно вздрогнула — отпрянула. Рвануло где-то совсем близко.
— Всё, заканчивают, — заметил он со знанием дела. — Ближе они не летают.
… спаслась! Прижалась к металлической балке, прильнула к мёртвой ветке — и спаслась! А может, вовсе и не мёртвая эта ветка. Может, это её она видела из окна, когда сидела на обитом ситцем стуле, а Рико писал, примостившись у стола по другую сторону камина. Ветка напомнила ей о Рико. Неважно, та ли именно это ветка, срезанная аккуратно шрапнелью, или мёртвый сук, обломившийся в зимнюю пору. Главное — ветка! Ветка под ногами. Есть за что зацепиться: теперь у неё есть спутник — она чувствует его плечом. А ведь это Рико привёл Ванио в дом. Это Рико дирижировал последними их загулами, как заправский церемониймейстер. Значит, это он ей помог.
Ещё насмешничал: «Вы с Ванио созданы друг для друга».
Ошиблись, видно, в чём-то Эльза с Рико, но главное всё-таки получилось. Она мысленно представила комнату на противоположной стороне площади. Если развернуться к ней лицом, и сильно напрячь зрение, то увидишь дом. Он устоял? Да, вполне. Такая глыба, если подумать. Не дом, а китайская стена, которая вот-вот на тебя обрушится. Слава Богу, она спаслась, выбралась, — вырвалась из четырёх стен. А ведь ещё немного, и крыша обвалилась бы, накрыв её с головой.
— Какое счастье, что мы выбрались наружу, — сказала она вслух.
Комната наплывала издали — надвигалась на неё как огромный океанский лайнер, грозя смять их, раздавить высоченным бортом, не оставив следа. Она вздрогнула, прогоняя кошмарное наваждение, — нет никакой комнаты, она стоит на тротуаре. Бомбёжка кончилась. Тишина.
Ван молчал. Всё впереди: слова, решения. А пока, на одно лишь мгновение, воцарился мир, — она оказалась в эпицентре циклона, в точке, где всё замерло и стихло. Вокруг неё могли рваться снаряды — её это не касалось. На безлюдной безмолвной площади они вдвоём танцевали танец смерти.
