— Милая, откуда он у тебя? — поинтересовался он таким тоном, будто подобная фамильярность была в порядке вещей.
— Это мы под «Звезды и полосы навсегда»[14] танцевали. Ну, в школе танцев. Я упала прямо на сцене, — ответила мама, а Фрэнк взял и поцеловал ее шрам.
Ближе к вечеру, когда брюки были зашиты, суп съеден, сыграна партия в карты и Фрэнк научил меня фокусу — вытаскивать зубочистку из носа, — в дверь постучали. У него тотчас напряглись жилы на шее, а мама глянула в окно: машины не было, значит незваный гость пришел пешком.
— Генри, иди скажи, что я занята, — велела мама.
На крыльце стоял мистер Джервис, наш сосед, с ведром поздних персиков.
— Вот, уже не знаем, что с ними делать, — начал он. — Твоя мама наверняка придумает.
Я взял ведро, а мистер Джервис мешкал, точно сказал еще не все.
— Праздничный уик-энд на носу, — продолжал он. — Завтра плюс тридцать пять обещают.
— Ага, — отозвался я. — Об этом в газете написали.
— В воскресенье к нам внуков привезут. Хочешь, приходи — в бассейне поплаваешь, освежишься.
На заднем дворе у Джервисов есть бассейн. За лето им пользовались считаные разы, когда их сын привозил из Коннектикута жену и детей — девочку примерно моих лет, она ходит с ингалятором и корчит из себя андроида, и трехгодовалого мальчишку, который наверняка писает в бассейн… В общем, освежаться не больно-то хотелось, но я поблагодарил за приглашение.
— Мама дома? — поинтересовался мистер Джервис.
Странный вопрос. Во-первых, машина у крыльца. Во-вторых, абсолютно все соседи знают, что моя мама почти никуда не ходит.
— Она занята, — сообщил я.
— Тогда передай ей, что из Стинчфилда, из федеральной тюрьмы, сбежал заключенный. Вдруг она не слышала. По радио говорят, что в последний раз его видели на стоянке торгового центра. Он якобы в Холтон-Миллс направлялся. Попутку никто не ловил, машин не угонял, значит сбежавший до сих пор здесь. Моя жена со страху умирает — уверена, что он всенепременно заявится к нам.
— Мама шьет, — отозвался я.
— Я хотел убедиться, что она в курсе. Вы же одни как-никак. Если что, сразу звоните.
После ухода мистера Джервиса я вернулся на кухню. Я прожил в этом доме четыре года, Фрэнк же появился лишь накануне. При этом после четырехминутного отсутствия именно я почувствовал себя лишним. Совсем как в гостях у папы, когда зашел в его спальню и застал Марджори в расстегнутой блузке, — она сидела на кровати и кормила ребенка грудью. Или в другой раз, когда нам отменили уроки, потому что после неудачного химического опыта в школе пахло серой, и я вернулся домой рано. Музыка в гостиной играла так громко, что мама не услышала, как хлопнула дверь. Она танцевала, но не обычный танец с па и шагами, а кружилась по комнате, словно дервиш из спецвыпуска «Нэшнл джиографик».
