В четверг Мака посетила театр «Современник». Спектакль был хороший. Странно. Страна рушится, а искусство живет.
А может, страна и не рушится. Жить стало интереснее – таким хищникам, как Мака. А таким травоядным, как Мика, – просто джунгли. Ложись и помирай. Одна надежда на демократию. Демократия наберет силу, и тогда всем места хватит: и хищникам, и травоядным.
Но что такое демократия? С чем ее едят?
В пятницу утром Мика сказал:
– Уезжай на дачу.
– Почему? – удивилась Мака.
– Потому что ты не моешь посуду.
Мака действительно не мыла посуду. Складывала в мойку. Она привыкла, что эту работу за нее делает домработница.
– Убирать за тобой у меня нет сил, – продолжал Мика. – А в грязи я сидеть не намерен.
Мака почувствовала, как ее душа взметнулась от радости. Она тоже хотела на дачу. Там работа. Там дела. Сдача дома.
Мака не могла существовать без работы более трех дней. А три дня уже прошли.
– Хорошо, – согласилась Мака. – Я сварю тебе борщ и уеду.
– Нет! – вскрикнул Мика. – От тебя столько грязи, что никакого борща не захочешь.
– Какой грязи?
– Овощи начнешь чистить. Свекла, морковь, картошка, лук, целый сугроб. Не надо. Я сам себе сварю.
– А ты в состоянии?
– Да. Я лучше себя чувствую.
Курс антибиотиков подходил к концу. Мика воспрял. Он уже сидел в кресле с газетой и тряс тапок. Прыгающий тапок – гарантия стабильности.
– Ну хорошо, – легко согласилась Мака. – Я поеду к себе. Если что, звони…
Мака вызвала Сережу. Он подъехал через полчаса.
Мака уселась на заднее сиденье – самое безопасное место. Сережа – хороший шофер, но дорога есть дорога. Какой-нибудь идиот возьмет и влепится.
Сережа включил приемник. Запел мужской голос. Очень красивый. Кто это? Мака стала вспоминать. Последнее время у нее было плохо с именами, забывала, как кого зовут. Возраст.
Неизвестный пел, как Орфей.
Мака думала о муже, которого она оставила одного. Но он так хотел. И ее это устраивало. Она тоже хотела уехать.
Каждый живет свою жизнь – ту, которую он любит. В их жизни ничего не меняется. И НЕ ДОЛЖНО меняться.
Эта мысль впервые пришла в голову Маке: не должно меняться, потому и не меняется.
Предположим, Мика был бы другой: деятельный, результативный. Тогда и Мака была бы другой. Зачем ей быть генералиссимусом? Расслабилась и текла бы как речка – издалека долго.
Супруги – это волы, запряженные в одну повозку. Два вола тянут воз семейной жизни. Один вол – филонит. Тогда другой тянет за двоих. Напрягается. Наращивает мышечную массу. И через какое-то время это уже совсем другой вол – сильный, самоуверенный, ничего не боящийся.
