Голоса стихли, а сердце мое бешено билось в ребра.
— Вот и я, — влетела Марвия, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. — Что с тобой?
Я вкратце пересказала подруге подслушанный разговор. Сразу уточнила про нуч. Оказалось, что это — короткий кинжал. Потом мы осторожно выглянули в коридор: тот был пуст. Дверь в комнату напротив была приоткрыта. Я судорожно жалась к стене. Марвия же тихонько заглянула внутрь:
— Ушли, — раздался приглушенный голос ведьмы. — Деньги на столе, самих нет… Если, конечно, все это тебе не почудилось.
— Но деньги-то есть, — рассудила я. — Значит, кто-то там был. Интересно, а у хозяина можно узнать, кто там гостил?
— Исключено, — погрустнела Марвия. — Хозяин ни за что не выдаст, будет юлить до последнего, но ничего ни про кого не расскажет. И именно поэтому я выбрала эту гостиницу.
— Ну, что ж, — вздохнула я. — Тогда пойдем к цвакам, пока и они не исчезли.
Чтобы попасть к цвакам, пришлось пересечь долину Кабал. Керамическая плитка на сельских дорогах иногда сменялась совсем голой землей грязно-бурого цвета. Пару раз нам везло: камы милостиво разрешали часть пути проехать в их повозках. Но в основном, приходилось идти пешком. Чтобы раздобыть еду, ведунья предлагала в селениях свои услуги. Меня же она каждый раз при входе в село кавайя покрывала огромным платком, который я презрительно прозвала «паранджой».
Вскоре, идти стало еще труднее: уклон становился круче. Редкие перелески сменились настоящим буреломом. Долина Кабал осталась далеко позади, а впереди ждали лишь багровые кряжистые деревья с толстой узорчатой корой, да густые круглые кусты, стебли которых были обильно усеяны колючками. Марвия, оглядываясь, деловито сказала, что до владений цваков рукой подать.
Я же только отметила, что лес постепенно редел. Деревья становились все выше, хотя мне и так казалось, что деревья в этом мире невероятно высокие: под ними даже валл казался муравьем. Здесь же листвы не было видно совсем — только мощные, в несколько обхватов, абсолютно гладкие стволы. Конечно, кроны были, но где-то там, настолько высоко, что это уже не имело значения.
В траве под ногами наметились проплешины. И чем глубже мы заходили в исполинский лес, тем меньше становились островки чахлой растительности, уступая место сухой потрескавшейся почве. И не мудрено, — сколько же влаги нужно этим гигантам! Ни кустика, ни низенького деревца — только коричнево-красные колонны кругом.
Мы с ведьмой притихли: и смех, и разговор, и даже легкий шепот казались чем-то неприемлемым в этом древнем лесу. Подумалось, что в величии эти необыкновенные деревья ничуть не уступают высоким пикам анахов.
