Ну а сам он - чем помог семье, приехав на короткую побывку? Буханкой хлеба да парой воблин? Тимка плохо одет. Штанишки на нем худые, курточка ветхая, перешитая из чего-то старенького. Сандалики тоже стоптанные, а на голове и вовсе ничего нет: ветер шевелит белую челку надо лбом. Виктор снимает свою пилотку, кстати, тесноватую ему, и надевает Тимке на голову. Пилотка закрыла челку и даже глаза. Тимка повертел головой и, довольный, улыбнулся. Отец поправил пилотку так, чтоб не закрывала глаз и чтоб немного были видны светлые, как у самого, волосы.
Ветерок дул в лицо ощутимее - улица кончилась. С высокого седла Тимка уже видит выгон за околицей: зеленый, усыпанный желтыми цветочками у реки, и рыжеватый, с белыми пятнами песка у бугра, где когда-то стояла мельница. Наверно, виден мальчику и лес, который начинается за бугром. С земли можно разглядеть только вершины елей, темные и острые, будто зубья огромной длинной пилы.
- Мы поедем далеко-далеко?
Это спросила Маняка - так звали в доме младшую дочку Антонины. Она подняла любопытные и черные, как угольки, глаза на мать и ждала ответа. Ей хотелось провожать дядю Виктора дальше и дальше, а главное - не лишать удовольствия Тимку, который и не думал спускаться с такой чудесной высоты на землю.
И вдруг все удивились: конь остановился. Виктор не подал ему знака идти дальше, так как чувствовал, что настала минута расставаться. Возможно, подумав об этом, он незаметно натянул повод. А может, мальчик пошевелился в седле, и конь принял это как команду.
- Мы дальше не поедем, - сказала Галя, обращаясь к Тимке. - Видишь, сынок, и конь остановился.
Тимка недоверчиво посмотрел на мать, потом перевел взгляд на отца. Тот молчал, опустив голову, и не торопился снимать маленького всадника: будто надеялся, что Тимка сам все поймет и соскочит с седла. Но вот малыш тронул отцовскую руку, и Виктор спохватился, заговорил горячо, возбужденно:
- Скоро я снова приеду, сынок! Приеду насовсем! Тогда мы с тобой вместе покатаемся на коне. Далеко помчимся, во-он за тот лес!..
Виктор взял сына на руки, прижал его к себе и скорее почувствовал, чем увидел, что мальчик плачет, но тихо, как бы тайком. Да только слез не смог ни удержать, ни скрыть: они стремительно катились по щекам и исчезали где-то за воротником курточки. Следы от них долго не высыхали на ветру.
- Я приеду, - уверенно повторил Виктор. - Скоро приеду! Тогда уж... Тогда уж все время будем вместе!..
