Виктор сочувственно молчал, а она торопливо говорила дальше, будто пытаясь возразить ему:
- Нет, похоронки не было!.. И никакого плохого слуха, не про нас будь сказано... А недавно, знаете, как было? У нас тут одна получила похоронку на мужа, а через какой-нибудь месяц он пришел домой. Без руки, правда, но пришел. Есть же счастье людям!..
В двери коридорчика показались Галя с Тимкой. В руках у Гали был топор.
- Вот нарубим дров, - ласково говорила мать, будто забавляя сына, - да будем завтрак варить... Папку угостим.
- Кашей? - спросил Тимка. - Или крупником?
Он так отчетливо и с нажимом выговорил "р", что отец услышал и оглянулся.
- Вот и дровосеки тут! - сказала Антонина и добавила: - Я сама нарублю, чего уж вы с малышом!
Виктор подошел к жене и взял у нее из рук топор. Направляясь к хлеву, взмахнул топором раза два в воздухе, будто вызывая в себе былую сноровку. Лезвие топора поблескивало при взмахе, ловило лучи солнца, которое стремительно поднималось из-за приречного дубняка, откуда эти две женщины-солдатки таскали на своих спинах сучья.
- А что же колхоз? - снова спросил Виктор. - Неужели не мог дать вам хоть какого-нибудь вола съездить в лес за дровами.
- Мне Кульгавый не даст, - уверенно сказала Антонина, - а Гале, пожалуй, не отказал бы как эвакуированной. Но она же не пойдет, не попросит. Ни за что не пойдет!
- А кто такой Кульгавый? - Виктору представлялся местный деревенский лежебока с укороченной ногой. Ковылял до войны по улице, и никто его не замечал, а теперь вот командует, когда все мужчины на фронте.
- Это теперешний председатель, - подтвердила Антонина Викторову догадку. - Королем держится - один мужчина на всю деревню! Да только название, что мужчина: ни ума, ни совести!..
Виктор хозяйским взглядом заметил, что под ветками возле хлева лежит почерневшая от давности и вся исклеванная топором колода. Быстро высвободил ее и стал рубить на ней ветки. От первого удара дубовый осколок, как от легкого взрыва, взлетел высоко, чуть ли не на крышу хлева.
- Ой! - с восторгом воскликнула Антонина, засмеялась и подалась в сторону. - Галя! - обратилась она к ней. - Уведи ты малыша в хату, а то еще... Это же самый толстый комель был.
- Топор у вас очень острый, - словно оправдывался Виктор, трогая большим пальцем лезвие. Почувствовал, что топор иступлен, да и кто тут его наточит?
Галя попыталась увести Тимку в комнату, но мальчик уперся и наотрез отказался идти, начал плакать. Он не мог отвести глаз от Беляка, который при каждом ударе топора настороженно вздрагивал и поднимал вверх острые с черными кончиками уши. Но главное - этого, может, мальчик еще не понимал тянуло его побыть с отцом, посмотреть, как он ловко и легко взмахивает топором, который лежал у них под кроватью и который он однажды попробовал взять в руки, но даже не смог поднять.
