Владыкин отодвинул кресло, тяжело поднялся и, сутулясь, прошел мимо Межова, показывая ему седой щетинистый затылок. Бухгалтер расчетной группы заулыбался: директор совхоза идет позади главбуха — будто мальчишка!
Разговор, как и следовало ожидать, сразу принял крутой оборот. Владыкин даже не дослушал Межова.
— Денег нет и до конца года не будет, — сказал он. — Кроме того, я думаю, что денег вы не получите и в новом году.
— Почему?
— Потому что планом утководство не предусмотрено. На каком основании вы затеваете это дело? Вы хотите изменить специализацию? А кто вам разрешил?
Этого не смутишь взглядом, не убедишь, ссылаясь на необходимость и целесообразность.
— Я взял это под свою ответственность, позвольте вам заметить. — «Старый ты черт, бумажная крыса! План, основание, разрешение… Исполнитель ты, чиновник, а я — хозяин!»
— Не позволю, — сказал Владыкин. — Это не частное предприятие, даже не кооперативное, а государственное.
Он сидел у стола, сухой, старый, большой, как высохший на корню дуб, и не понимал директора. Не хотел понимать.
— А если было бы частное? — Межов ударил в него черными картечинами глаз, но Владыкин лишь слегка усмехнулся.
— То есть предприятие частное, а вы распорядитель кредита, директор, так?
— Да.
— Если так, то вам нет необходимости спрашивать кого бы то ни было.
— А если бы кооперативное?
— То есть, проще, колхозное, а вы — председатель, так?
— Да.
— Если так, все проще: ставьте вопрос на собрании, и народ решит так или этак, он хозяин.
— А сейчас я не хозяин, за совхоз не отвечаю и кредитом не распоряжаюсь?
— Распоряжаетесь. В известных пределах.
— И пока эти пределы существуют, я ничего изменить не могу?
— Абсолютно точно — не можете. Вы будете составлять наряды на работы, следить за выполнением заданий, увольнять и принимать новых людей и подписывать бумажки. Какие вам дадут. Я работал в товарищеском банке, контролировал частные предприятия и вижу: вы не хозяин и за совхоз не отвечаете.
Вот поэтому он и глядит на меня как на пешку, подумал Межов. И на прежних директоров так глядел. Мы послушные исполнители, нас можно легко заменять, перемещать — ничто не изменится. Он даже не ссорится с нами — столь велика мера его презрения.
— А если я все-таки захочу стать хозяином?
— Не сможете. Вот вы начали новое строительство, а я уже завтра не приму к оплате ни одного наряда, не спишу расходы на транспорт и стройматериалы. Ни на копейку.
— А если я вам прикажу? Как распорядитель кредита.
