— Лев Ефимович, а кто Вам помог с Вашей мастерской: Хрущев? — я безошибочно выбрала для себя собеседника, Льву Ефимовичу было что рассказать и произнести кроме скупого «нормально». Тема его работы и его творчества была бесконечной, задай вопрос и слушай, от скуки не умрёшь.
— Хрущёв? Нет, мне под Ленина её построили. Знаешь на Октябрьской площади моего Ленина? Вот под него и построили. Гагарин с мастерской мне очень помогал, почти каждый день приезжал: Все смеялись над ним, что прорабом ко мне устроился. Дружили мы хорошо с ним. И времена были хорошие: А Хрущев?: Неплохой мужик был. Первый раз я его увидел, мы были еще студентами. Мы делали снежные скульптуры в Сокольниках: и там… в этом: чёрт его возьми, не помню уже: Везде, в общем. Большие делали… высотой 20–30 метров.
— Да ладно, Лев Ефимович, 30 метров — это девятиэтажный дом, — мне казалось это невероятным, Лёва точно что-то путал.
— Ну, вот, такие и делали. Да, большие, — продолжал Лев Ефимович. — Делали огромные короба из щитов, загружали их снегом, потом поливали водой, все это смерзалось, щиты снимали и получались огромные глыбы из льда: и делали фигуры разные сказочные… коней красивых делали… и э-э-э… — Лев Ефимович попытался вспомнить других ледяных героев, но верными оказались только лошадки, остальные за десятки лет разбежались или уже померли в его памяти. — А потом брали бадью с горячей водой, окунали туда снег и горячим снегом придавали форму.
— Папа, ну, как снег может быть горячим!? Ты совсем уже, — вмешалась Катя, в горячий снег она не верила.
— Да-а, горячий, мы же его в горячую воду опускали, — Лёва был уверен в данной технологии с использованием горячего снега.
— Так он же там таял, — вспомнила Катя законы физики.
— Вы все ничего не понимаете, — неожиданно обиделся Лёва. — Ты дочь, ничего об отце не знаешь, пришла хоть раз бы в мастерскую, архив посмотрела бы.
— Я каждый день в мастерской. И что я о тебе не знаю?
— Ты можешь помолчать, неинтересно, смотри телевизор, — защитила я Лёву. Катю всегда трудно заткнуть, лучше сделать это сразу. — Ну, Лев Ефимович, и что там с Хрущевым?
— Э-э-э: лошадей значит… На чем я остановился? А! Большими кухонными ножами мы вырезали эти фигуры. Всем нравилось, раньше любили в парках гулять. Столько людей приходило посмотреть на наших лошадок и всяких там: А намерзлись мы там: тело водкой натирали… ну, и принимали внутрь, конечно. Хотя никто не пил тогда, как сейчас.
