Наконец, я могла спокойно, ни о чём не думая, сидеть, есть, смотреть телевизор, забыть о работе, о становящейся врагом жене, о своей болеющей бабуське:
— Все вы здесь молодые: праздновать не умеете, — Лев Ефимович, Катин папа, встал и поднял свою рюмку. — Говорю тост, а то вас не дождёшься. Ельцины, Путины: все они нас поздравляют с Новым годом, и всем им на вас насрать:
— Папа, ну, что такое? — прервала тост Льва Ефимовича Катя.
— Лева прекрати, — Гертруда Николаевна, его жена, тоже возмутилась.
— Ладно. Что я хочу сказать: Думайте, молодежь, о себе и о своих близких, тогда и вам и всей России будет хорошо. Других секретов хорошей жизни нет, никто вам на тарелочке ничего не принесет. Обмануть — запросто, а подарков не ждите. Всё в ваших руках. В общем, будьте здоровы, — и Лев Ефимович по-гусарски задрал рюмку.
— Ох, Лев Ефимович, мрачный у Вас тост, — сказала я.
Все звонко чокнулись и продолжили есть. Я забыла свои обиды на дурного карпа и положила еще один огромный его кусок себе в тарелку. Ну, до чего вкусно! Всё было приготовлено руками Кати и Гертруды Николаевны, всё красиво сервировано и особенно по-новогоднему украшено.
«Гена, как у тебя дела?» — «Нормально».
«А на работе?» — «Нормально».
«Мила, как дела?» — «Нормально».
«Наташ, а у тебя?» — «Да так, ничего вроде бы».
Тьфу ты, не с кем даже поговорить. Еда в нашей компании становилась единственным развлечением.
Только Лена пыталась рассказывать что-то веселое, остальные усердно пытались благодарно весело смеяться. Меня совсем подкосил второй кусок карпа и еще добрый пяток разных салатов, я сидела обожравшаяся, уже зевала и страшно хотела спать. С такими ужасающе-помоечными жирными пятнами на моих штанах смотрелось бы, по-моему, вполне прилично ткнуться лицом в салат и, громко рыгнув, заснуть.
— Ольга, еще раз клюнешь носом, я дам тебе по шее, — страшным шепотом в моё ухо Катя прошипела свою угрозу.
— Да не сплю я, — и жалобно, — Может быть, через часок я уже где-нибудь прилягу?
— Нет! Ляжешь, когда все разойдутся, — отрезала сурово Катя.
Вкусно поесть и хорошо поспать — мне лучшего Нового года не надо. Как встретишь, так весь год проведешь. Хочу весь год спокойно вкусно есть и спокойно много спать, — мне для счастья больше ничего не надо, ну, может быть, сексом еще заниматься тоже много. Почему мне не дают заснуть? Почему, вообще, все диктуют, как мне надо жить!? Я ещё раз широко зевнула, совместив это действие с громкой икотой, оглядела стол и оценила реальные возможности хоть каких-нибудь для себя развлечений.
