* * *
В Ялте стояла сухая солнечная погода. В воздухе пахло морем, роскошно цвели олеандры и азалии. Где-то далеко осталась Москва с ее пыльными бульварами и потоками машин, жаркая, пахнущая асфальтом и выхлопными газами.
– Пойдем на набережную, – попросила Валерия.
Она немного кашляла, была бледна и рассеянна.
«Не переживай ни о чем, – сказал он ей перед отъездом. – Давай побудем безрассудными! У нас есть деньги, и ты можешь просить все, что захочешь».
Они поселились в хорошем отеле, в номере с балконом и видом на море. Во дворе росли кипарисы, их сладкий запах кружил с непривычки голову.
Они катались на катере, обедали в крохотном ресторанчике, а потом допоздна гуляли, любуясь каменистыми берегами и выветренными скалами.
Вечером, сидя на открытой террасе кафе, Евгений завел речь о серьге с рубином. Валерия долго молчала, любуясь, как разливаются на морской глади алые краски заката. На набережной продавали креветки, мидии, маленькую копченую рыбку. Она покупала все это в невообразимых количествах и щелкала, как семечки. Вот и сейчас, за пивом и креветками, когда Евгений уже решил, что Валерия забыла его вопрос, она вдруг сказала:
– Рубин произвел на меня ужасное впечатление. Наверное, у меня аллергия.
– На драгоценные камни не бывает аллергии! – удивленно возразил Евгений.
– А у меня есть! Больше никогда мне его не показывай. Может быть, он отравлен?
– Отравлен?! Но ведь я десятки раз держал его в руках… а ты даже не прикоснулась.
– Не знаю, но с тех пор у меня кашель. И даже здесь, на море, он не прошел.
– Мы слишком мало пробыли тут. Если хочешь, можешь остаться, я пришлю тебе денег. А мне пора возвращаться в Москву, – дела.
– О да, конечно, дела прежде всего! – неожиданно вспылила она. – Всегда только дела!
Они впервые поссорились. Вернее, это скорее была не ссора, а так… размолвка. Тем более странная, что видимого повода не было.
«Это все игра, – решил Евгений. – У Валерии темное прошлое, так же как и у рубиновой серьги. Они обе опасны. Сколько я потратил на них сил, энергии, денег, и вот – одна со мной поссорилась, а вторую я сам безнадежно испортил!»
На следующий день они вернулись в Москву…
