Когда братья проезжали мимо нас, Ипполито слегка натянул поводья и кивнул Анджеле, и та тоже ответила кивком. Как я ни старалась что-то разглядеть в Чезаре, но увидела только, что он поднял руку в черной перчатке, смахнул снег с ресниц, а потом пришпорил коня и двинулся дальше, пробираясь сквозь процессию в обратную сторону, к сломанному мосту и Ватикану. Ни словечком меня не удостоил, ни взглядом.
Но все-таки он пошутил с мадонной насчет блестящих камушков. Как смышленый ребенок из сказки, он хотел удостовериться, что найдет дорогу обратно к сокровищу.
Через две недели после отъезда из Рима мы достигли Урбино, где заняли дворец, вынудив герцога Гвидобальдо и его жену перебраться в соседний монастырь. Несмотря на тесноту, как в корабельном трюме с рабами, на то, что мы, дамы, были вынуждены спать на полу перед спальней донны Лукреции, укрываясь собственными накидками, я считала этот дворец чуть ли не раем на земле. После труднейшего путешествия любой дом, где нам предстояло провести больше одной ночи, наверное, показался бы раем. Горные тропы, скользкие и коварные из-за грязи и снега, часто оказывались под завалами. Иногда путь преграждали бурные реки, хотя на наших картах их не было, тогда приходилось делать большой трюк в поисках брода. Однажды, понимая, что не доедем до намеченного пункта до наступления темноты, мы разбили лагерь прямо под открытым небом, поставив по кругу фургоны, словно цыгане. Я заснула под завывание волков, представляя себя воином в армии Чезаре.
В вечер прибытия в Урбино стены дворца сияли розовым светом, освещенные тысячами факелов, пока мы поднимались по извилистой тропе по склону холма. Примостившись на краю утеса, невидимого в темноте, дворец мерцал, словно подвешенный в воздухе. На следующее утро, едва появилось солнце, мраморные крытые галереи вокруг главного двора заблестели, словно инкрустированные бриллиантами. Дворец Санта-Мария-ин-Портико был набит произведениями искусства и древностями, потому что кто-то сказал донне Адриане, будто такой-то и такой-то художник, или шпалерный мастер, или торговец купидонами с отбитыми носами сейчас очень моден. В Урбино же все свидетельствовало о хорошем вкусе и продуманности. Если наш дворец можно было сравнить со старой шлюхой, набившей рот сластями, то залы в Урбино воплощали философию, подпитывая душу. Между картинами было много свободного пространства, как и между статуями в саду с тропинками, обсаженными самшитом, или липовыми аллеями с переплетающимися ветвями.
