Когда дон Альфонсо появился в покоях мадонны, он по-прежнему был в своей дорожной одежде, хотя для приличия предварительно ополоснул лицо и руки и стряхнул бо́льшую часть пыли с плаща и сапог. Подобно наброску художника, наполовину стертому, вид у него был какой-то расплывчатый, неопределенный, глаза рассеянно бегали, губы шевелились. Когда мадонна, сопровождаемая Фидельмой, вошла в Камера-даль-Поццоло, на лице ее не было ни вуали, ни косметики. Я услышала, как Анджела рядом со мной тихо охнула и натянула на голову капюшон. Дон Альфонсо уставился на жену, а ее рука, которую он собирался поцеловать, так и застряла в огромной лапище с грязными ногтями. Опомнившись, он поклонился, коснулся бородой тыльной стороны ее ладони, выпрямился и сердито окинул нас взглядом, словно желая, чтобы мы растворились в стенах. Однако он ничего не сказал, поэтому мы остались на своих местах.
– Что, черт возьми, ты сделала со своим лицом, жена? – сурово спросил он. – Такой вид, будто ты побывала в кабацкой драке. Или на тебя напали крысы Сигизмондо. – Он усмехнулся.
Донна Лукреция мягко улыбнулась.
– Так что? – настаивал дон Альфонсо.
Мадонна бросила нервный взгляд на Фидельму. Если они что и запланировали, то дело явно пошло не так. И тогда я вышла вперед, полагаясь на свой статус спасительницы Анджелы и возлюбленной Чезаре. Мне оставалось только воздвигнуть правду на фундамент лжи и пустых мечтаний.
– Госпожа пришла в такой ужас от поступка герцога Романьи в отношении вашего семейства в Урбино, что от горя нанесла себе эти раны.
Пусть сам делает выводы относительно причин горя; само горе было достаточно искренним.
– Я не давала тебе позволения говорить, Виоланта. Но то, что она сказала, правда, мой супруг. – Мадонна опустилась на колени, облокотившись на Фидельму. – Простите меня. Мне следовало бы подумать, что вы будете недовольны моим нынешним видом.
– Вставай, женщина.
Я уловила в его грубом тоне сентиментальные слезные нотки, и у меня потеплело на сердце, когда он отбросил руку Фидельмы и сам помог мадонне подняться. А ее ножки мы скроем, подумала я, ведь он не ляжет с ней в постель до рождения ребенка. Хотя в низкопробных публичных домах, которые он предпочитал, наверняка было полно заразы, так что нам придется подобрать соответствующих девиц, пухлых и грубоватых, способных одинаково весело распотрошить каплуна и ублажить хозяйский член. Подобные развлечения служили своего рода защитой для нашей хозяйки.
