– Ты, – злобно зашипела она и принялась тыкать в меня пальцем с обломленным, как у судомойки, ногтем. – Ступай за мной.
Я посмотрела на Анджелу. Та лишь пожала плечами. Я в ужасе последовала за донной Лукрецией в ее покои.
Комнаты выглядели так, будто здесь побывали грабители. Содранные с окон портьеры валялись на полу среди одежды, украшений, осколков стекла и керамики. Повсюду кровавые отпечатки ступней.
– Знаешь, что он наделал? – крикнула она, прежде чем я успела прикрыть дверь в маленькую приемную, куда вошла вслед за ней. Больше никого в комнате не было – ни Катеринеллы, ни других слуг. Где-то поскуливал Фонси, но я его не видела и не осмеливалась позвать.
– Н-нет, мадонна.
Почему она спрашивала меня? Не знала, что случилось в Урбино, или ее вопрос был риторическим?
Но хозяйка словно не услышала моего ответа.
– А как же обещание? – продолжила она, перейдя на шепот и печально покачивая головой. И тут же пронзительно вскрикнула: – Почему не держишь слово?! – Под ее пронзительным взглядом я пыталась сообразить, какое обещание дала и не выполнила, но вскоре поняла, что она вообще меня не видит.
– Ты обещал. В Непи. Клялся, что не станешь вмешиваться. – Донна Лукреция вновь принялась метаться, оставляя новые кровавые пятна поверх тех, что уже начали подсыхать на разорванных портьерах, царапала себе щеки и запускала в волосы обе пятерни, словно пытаясь вырвать оттуда инородное тело. Вскоре ее пальцы запутались в длинных прядях светлых волос, напоминая шелкопрядов в своих коконах. Я опасалась за ее глаза. – Почему ты не оставишь меня в покое? Оставь меня, я сама со всем справлюсь. Поверь. Это все из-за мальчика?
Упомянув о мальчике, она вдруг успокоилась. Тогда я догадалась: мадонна не настолько сражена новостью из Урбино, чтобы забыть об ответственности перед своим нерожденным ребенком.
– Еще не время, – сказала она, глядя мне в лицо и сложив руки на животе.
– Вам больно, мадонна? Не лучше ли прилечь? – Хотя если в ее спальне царил такой же хаос, то один Бог знал, где бы она могла прилечь. – Я пошлю за лекарем. – Я шагнула вперед и попыталась взять ее за руку, но она рывком высвободилась, нетерпеливо заворчав.
Потом донна Лукреция обвела взглядом комнату, словно впервые заметила весь беспорядок, и произнесла:
– Я хочу, чтобы ты кое-что увидела. – Она приподняла сорванный со стены гобелен, под ним оказалось бюро, где она хранила свои письма. Балансируя на трех оставшихся ножках, бюро закачалось, и оттуда вывалился сложенный пергамент. Донна Лукреция с усилием наклонилась, чтобы поднять его, и передала мне. – Читай!
